Обняться, чтобы уцелеть

— У меня есть один сотрудник, — продолжал владелец кабинета. — И я хотел бы знать об этом молодом человеке все. Все, понимаете? Как, с кем и в каких условиях он живет. Чем интересуется, чем увлекается, чем занимается в свободное время. Кто его друзья, кто враги. С какими женщинами или, может быть, мужчинами он встречается, есть ли у него постоянная пассия… Словом, мне нужны как можно более полные сведения. И чем больше в них будет частной информации, того, что обычно прячут от чужих глаз, тем лучше. Понимаете?

— Разумеется. — Острая мордочка детектива сделалась как будто еще острее. — К вам, любезный Леонид Николаевич, будет только три вопроса.

— Я слушаю.

— Первое: как скоро вам нужны результаты? Сами понимаете — чем больше я и мои сотрудники будем ограничены во времени, тем меньше мы сумеем нарыть.

— Можно не пороть горячку, время терпит. Но все-таки прошу вас поторопиться.

— Идет. Второй вопрос об оплате.

— С этим проблем не возникнет. Я еще помню ваши расценки, надеюсь, они не изменились? Пять тысяч аванса, остальное — после завершения работы. Разумеется, накладные расходы, или как там это у вас называется, будут оплачены отдельно.

— Отлично. Ну, тогда остается последнее — хоть какие-то данные о нашем подопечном. Хотя бы имя-отчество.

— Да, сейчас, минутку…

Голубев взял со стола папку с личным делом Кирилла и хотел уже вызвать кого-нибудь из секретарей, но отказался от этой затеи. «Чем меньше людей будет посвящено в курс дела, тем лучше», — решил он, вышел в канцелярию и лично сделал копии всех страниц анкеты Кирилла Рощина. Потом, вспомнив, добавил еще и несколько распечатанных на цветном принтере фотографий с сайта.

— Этого хватит?

— Вполне! — заверил детектив. — Могу ли я рассчитывать на содействие вашей кадровой службы?

— Разумеется, и кадров, и службы безопасности. И, думаю, нет нужды напоминать, что дело строго конфиденциальное?

— Обижаете! — произнес Михаил Яковлевич и откланялся.

— Его ты, конечно, тоже вызвал просто так. — Похоже, отражение едва дождалось ухода визитера.

— Прекрати! — отмахнулся Леонид. — Сам знаешь, что я ни о чем другом думать не могу-.

Он вернулся за свой стол, сел, откинулся в кресле.

— Конечно, то, что ты мне предлагаешь, в высшей степени некрасиво, — продолжал Голубев, машинально поигрывая бронзовым пресс-папье. — Но, с другой стороны…

— …с другой стороны — ты ведь не сделаешь с ним ничего особо страшного, — вкрадчиво поддержало зеркало. — Так, слегка пощекочешь нервы…

— Довести человека до суицида — это, по-твоему, слегка?

— Но ведь ты не дашь ему умереть! Более того, дело не дойдет даже до попытки! Достаточно, чтобы он лишь всерьез задумался о том, чтобы покончить с собой. Тогда его отражение испугается и примет наши условия.

— Гм… А оно может не согласиться, даже при таких обстоятельствах?

— Нет, исключено. Гарантия сто процентов. Даже тысяча.

— И ты говоришь, что доводить до петли Кирилла не надо? Хватит только суицидальных мыслей?

— Более чем хватит.

Голубев снова хмыкнул, затем поднялся с кресла, заходил по кабинету. Отражение металось над ним в гранях купола.

Он приготовился ждать две, а то и три недели, но не прошло и десяти дней, как детектив позвонил ему на мобильный.

— Думаю, нам есть о чем поговорить. Когда мы сможем увидеться?

— Сейчас же! Сию минуту! — отвечал Леонид, даже не взглянув ни на часы, ни в ежедневник. Никакое другое дело не могло сравниться с этим по важности.

Примчавшийся на зов детектив с довольным видом передал ему «лично в руки» новенькую темно-зеленую папку, в которой лежала увесистая пачка листов с аккуратно отформатированным текстом.

— Здесь интересующая вас информация, — пояснил он. — А вот здесь, — поверх папки лег компакт-диск в яркой прозрачной коробке, — кое-какие фотографии. Если желаете, можем предоставить их вам в распечатанном виде.

— Спасибо, пока нет необходимости, — отвечал Голубев. — Вы, как всегда, точны и исполнительны. Я вам очень признателен.

— Как говорит мой старый друг патологоанатом — не стоит благодарности, это моя работа. Вижу, что вам не терпится поскорее ознакомиться с бумагами, и посему не смею вас больше задерживать. Если еще что понадобится — вы знаете, как меня найти.

Леонид протянул ему заранее заготовленный пухлый конверт и, как только дверь за посетителем закрылась, тут же нажал кнопку селекторной связи.

— Меня нет. Никого ко мне не пускать и ни с кем меня не соединять. Понятно?

Нетерпение, с которым он открывал темно-зеленую папку, было сравнимо разве что с нетерпением Скупого рыцаря, спускающегося в подвал к своим сокровищам, — у Леонида даже неприятно затряслись руки.

Все документы внутри папки были четко структурированы и разложены по группам: биография, место жительства, работа, увлечения, личная жизнь. Через пару часов Голубев знал о Кирилле Владиславовиче Рощине так много, будто прожил с ним всю жизнь в одной квартире.