Обняться, чтобы уцелеть

Контраст был впечатляющим. Один — человек пожилой, обрюзгший и ссутулившийся, стильный костюм не в состоянии скрыть выпирающего живота, а дорогие очки — усталого и потухшего взора. Другой — молодой, с густыми волосами, полный сил и энергии, со свежей кожей, стройным и ловким телом, счастливой полуулыбкой на полноватых губах. Даже сейчас, когда он стоял неподвижно, во всем его облике ощущалась сдерживаемая динамика, точно в ирландском сеттере, — ясно было, что, как только двери лифта откроются, он тотчас сорвется с места и помчится по своим делам, потому что никак иначе у такого человека и быть не может. Он тоже бросил быстрый взгляд в зеркало, чуть прищурился, точно от солнца, и поправил галстук.

«Красивый парень! — мысленно поделился Голубев со своим отражением. — И чертовски обаятельный. Кого-то он мне напоминает, не могу понять кого… Кого-то, кого я не так давно видел…»

«Тебя же самого в молодости, — отвечал виртуальный собеседник. — У него похожая комплекция и форма носа, почти такой же цвет волос, как был у тебя…»

«Получается, я видел его в старинном зеркале, когда приезжал смотреть квартиру?»

«Ну нет, конечно, в зеркале ты тогда видел самого себя. Но некоторое сходство, безусловно, наблюдается».

«Он нас не слышит?»

«Нет, ведь ни ты, ни я этого не хотим. Поверхность зеркала очень чуткая, она знает, как себя вести».

«Ясно».

Лифт остановился, они вышли вместе. Молодой человек улыбнулся на прощание своему шефу, продемонстрировав безупречные, как у эстрадной звезды, зубы, и поспешил по коридору, успевая по дороге обменяться приветствиями и шутками почти с каждым встреченным, особенно с женщинами, которые были явно к нему неравнодушны. Голубев двигался следом, слушан довольно высокий и оттого звучавший как-то особенно задорно, по-мальчишески, голос, и на душе у него с каждой секундой становилось все сквернее и сквернее.

Весь день этот парень не шел у него из головы, а вечером, по дороге с работы, они вновь, как назло, оказались в одном лифте. Вместе с ними ехала Ира Шакурина, маркетолог, девушка, которая уже несколько лет подряд побеждала в конкурсах красоты, ежегодно устраивавшихся в холдинге. И Голубев услышал, как Ирочка с придыханием в голосе спросила Рощина:

— Кирилл, не хочешь сходить в театр? У меня есть лишний билет в «Ленком» на двадцать шестое…

А тот ответил, слегка прищурившись:

— Извини, солнце мое, но двадцать шестого я никак не могу — у меня вечером по воскресеньям дайвинг-клуб.

Дайвинг-клуб! Он опускается с аквалангом на дно моря — сколько Леонид мечтал об этом!

Домой Голубев приехал в прескверном расположении духа. Отражение не преминуло это заметить:

— Что-то ты сегодня невесел…

— Я устал и плохо себя чувствую. Видимо, еще не оправился после болезни, — отвечал Леонид, снимая пиджак.

— А я вижу, что ты чем-то расстроен…

— Можно подумать, ты не знаешь чем, — буркнул Голубев, стягивая с себя галстук от Armani и небрежно отбрасывая его куда-то в сторону.

— Конечно, знаю. Это я так, поддразниваю тебя. Скажи, а ты хотел бы быть таким, как этот парень? Молодым, сильным, энергичным, обаятельным, любимцем всех женщин?

— Зачем спрашивать, если ты сам отлично знаешь ответ? — Он сбросил туфли и принялся стаскивать брюки.

— Хочешь, я сделаю тебя таким?

Одна нога Леонида так и застряла в штанине.

— ЧТО-О-О?

— То, что ты слышал. Помнишь, я говорил тебе, что есть способ, сохранив собственный внутренний мир, приобрести другое — чужое — тело?

Полураздетый Леонид приблизился к зеркалу.

— Я не понимаю тебя! Можешь объяснить толком?

— Могу. Но это долгий разговор. Присядь пока… И оденься, не хватало еще нам с тобой заболеть повторно. Не май месяц на дворе, опять морозы вернулись…

— Не отвлекайся! — Леонид торопливо накинул халат и опустился в кресло. — Рассказывай!

— Ну хорошо, — зеркальный собеседник тоже присел, — видишь ли, как обстоит дело… Я уже говорил тебе, что облик человека определяет именно его отражение?

— Нет, кажется, не говорил…

— Ну, неважно, теперь сказал. Вот представь: есть два человека, скажем, ты и этот Рощин. У тебя одно отражение — это я, у него другое. Но если мы с его отражением поменяемся местами, то ты приобретешь облик Рощина, а он — твой. И не только облик. Фактически ты получишь его тело и будешь ощущать себя именно так, как ощущает человек его возраста, роста, комплекции. Понятно?

— Честно говоря, пока не очень… Если вы с его отражением поменяетесь в своем мире, у нас здесь произойдет что-то вроде переселения душ?

— Если хочешь, можешь назвать это трансформацией сознания из одного тела в другое. Физически и внешне Рощин превратится в тебя, а ты в него. Но при этом весь твой жизненный багаж — сознание, чувства, мысли, опыт, воспоминания — все останется при тебе.

— Это что-то из области фантастики… — Руки Леонида нервно теребили пояс халата.

— У тебя есть основания мне не верить? — Улыбка отражения была просто обескураживающей.

— Я тебе верю. Просто не понимаю, как такое возможно…