Обнимая Возлюбленного. Отношения в паре как путь пробуждения

Поскольку у каждого поколения, не говоря уже о конкретных людях, свои музыкальные вкусы, объединить семью в нашем случае, в частности, значило найти ту точку, в которой наши музыкальные вкусы пересекаются. После того, как те, кто сидел на заднем сиденье машины, уставали дурашливо подражать нам, мы часто начинали петь песню Стива Миллера «Fly like an Eagle». Пять наших «уникальных» голосов сливались воедино в смехе и пении, достигая сердца Возлюбленного, – в каждом, кто нас слышал, и в каждом, кто пел.

Если вдруг у вас возникнет ощущение, будто мы с Ондреа обладаем некой мистической связью с детьми, которая всегда одолевает трудности, позвольте уверить вас, что это не так. Наша настроенность друг на друга и конкретные действия зачастую носят куда более практичный характер, чем можно было бы предположить. Когда, к примеру, новоиспечённые братья и сёстры устраивали вечернее соревнование «кто кого переспорит», мы, давно уяснив, что даже самое умелое вмешательство может лишь ненадолго их утихомирить, выбрали другой образ действий. Поскольку наш дом отапливается с помощью дров, нам ничего не стоило незаметно подойти к печи и подбросить в огонь полено-другое. Спустя полчаса, когда мы возвращались в комнату, где теперь было где-то сорок градусов по Цельсию, дети либо спали, либо были одурманены жарой настолько, что общались менее увлечённо.

Из обширного опыта консультирования нам известно, что зачастую, даже если человек по-настоящему жаждет общения, в его душе могут присутствовать тщательно оберегаемые остатки таких глубоких травм, что итогом бывает, скорее, ощущение фрустрации, чем целостности. Мы благодарны за благодать, которая даёт возможность каждому из нас выходить за пределы своих ограничений и оборонительных укреплений, чтобы вместе стать целой семьёй.

                   Раньше мы обращались к психиатрам,                    Чтобы признаться, что ненавидим своих родителей, —                    Теперь мы обращаемся к ним, чтобы признать,                   Что любим родителей. 

                   Наши родители учат нас прощению —                    По крайней мере так                    Мы говорим своим детям.

27

Как научиться любить родителей

Я вырос в шумной и многоголосой семье – среди крикливых, импульсивных людей. Ондреа воспитывала «серьёзная», спокойная семья. Эмоциональные особенности, характерные для наших семей, определялись непрожитым горем. Так, у нас были немного разные «стили любви». Когда мы познакомились, мы оба имели приличный «послужной список» прошлых отношений, однако мы встретились, очевидно, для того, чтобы учиться любви. Каждый из нас считал эти отношения «последними».

Очевидно, нам необходимо было трансформировать характер своей любви, лишить нашу любовь обусловленности,

простить и поблагодарить тех, кто научил нас любить, – и сделать это за пределами своих ранних поведенческих паттернов.

Наша практика, в ходе которой мы просто учились любить, – практика «просто любви» – в частности, состояла в том, что мы сосредоточивались на любой дистанции, отделяющей нас от родителей. Восстановление любви к родителям – постоянная тема в нашей совместной работе, направленной на очищение ума и раскрытие сердца.

Мой отец был гневным и боязливым человеком. Временами он достаточно плохо обращался с моей матерью. Однако всегда, ещё до того, как я сумел полюбить отца, – в те годы, когда я презирал его за ханжество и грубое невежество, – я наслаждался его потрясающим смехом. В нём сочетались самые разные качества. Приятные и неприятные. С ним нужно было быть осторожным! В сущности, я не помню, чтобы любил отца до того, как приблизился к своему тридцатилетнему рубежу. Но когда время от времени я понемногу стал испытывать это чувство – в моменты доброжелательных размышлений, прощения и принятия себя, в моём сердце стало появляться больше места для любви.

Когда я был хрипловатым юношей, бунтарём в чёрной кожаной куртке, у меня периодически случались конфликты с законом и я непрерывно воевал с отцом, мать любила повторять: «Неужели я не доживу до того дня, когда это кончится?!»

Уже ближе к тридцати годам я вернулся домой – где долгое время отсутствовал, чтобы познакомить своих родителей с их первой внучкой, Тарой. Поскольку я уже регулярно занимался базовой медитативной практикой, я лучше осознавал происходящее и проявлял больше внимательности, чем когда-либо прежде.