Обольсти меня на рассвете

— Нет. Однако когда они спросили об этом Луизу, она заявила, что счастлива, и попросила их не вмешиваться. — Хант вновь затянулся сигарой и задумчиво посмотрел вдаль, туда, где огни города светились в ночном тумане. — Во время второго года брака Луиза стала быстро угасать.

Кев похолодел, услышав слово «угасать». Так обычно говорят о людях, страдающих от неизлечимой болезни, которую врачи не могут диагностировать и понять.

— Она стала слабой, меланхоличной и все больше времени проводила в постели. Ничего не помогало. Ланемы настаивали на том, чтобы Луизу лечил их семейный врач, но и он не мог найти никаких телесных недугов, никаких физических причин для ее болезни. За месяц она сошла в могилу. Ланемы винили в ее смерти Харроу. До замужества Луиза была здоровой и жизнерадостной девушкой, а тут — всего два года брака, и ее не стало.

— Иногда такое случается по естественным причинам, — заметил Кев, чувствуя потребность выступить в роли адвоката дьявола. — Не обязательно в ее смерти виновен Харроу.

— Не обязательно. Но именно реакция Харроу на ее смерть убедила Ланемов в том, что Харроу причастен к ее смерти. Он был слишком сдержанным. Бесстрастным. Несколько крокодиловых слез на публику, и все.

— И после этого он уехал во Францию с деньгами, что получил в качестве приданого?

— Да. — Хант повел широкими плечами. — Я презираю сплетни, Меррипен, но Ланемы уважаемые люди и не склонны драматизировать. — Нахмурившись, он стряхнул пепел через край балюстрады. — И, несмотря на все то хорошее, что, как говорят, Харроу сделал для своих пациентов, я не могу не чувствовать, что с ним что-то не так. Что-то такое, чему я не нахожу определения.

Кев испытал огромное облегчение, услышав от Ханта, человека, которого он уважал и ценил, отголосок его собственных опасений.

— Харроу вызвал у меня те же чувства, когда я впервые его увидел, — сказал он. — Но никто моих чувств к нему, кажется, не разделяет.

Во взгляде Ханта сквозила ирония.

— Да, — с усмешкой сказал он, — этот случай не первый, когда я не разделяю мнение большинства. Но я думаю, у всякого, кому небезразлична мисс Хатауэй, есть повод для озабоченности.

Глава 15

К утру Меррипен уехал. Он выписался из «Ратледжа», оставив записку, что поедет один в имение Рамзи.

Уин проснулась в смятении. На душе у нее было тяжело, она чувствовала себя усталой и измученной. Меррипен слишком долго был неотъемлемой частью ее самой. Он жил в ее сердце, он был ее плотью, ее душой. Отпустить его сейчас — все равно что отрезать от себя кусок. И все же другого выхода не оставалось. Меррипен сам не оставил ей выбора.

Она умылась и оделась, с помощью горничной уложила волосы. Никаких серьезных разговоров ни с кем из членов семьи не будет, решила она. Не будет ни слез, ни сожалений. Она выйдет замуж за доктора Харроу и будет жить вдали от Гемпшира. В другой стране. Вдали от Меррипена. И она попытается найти успокоение в том, что между ними пролягут сотни и сотни миль. Иначе жизнь ее стала бы совсем невыносимой.

— Я хочу выйти замуж как можно быстрее, — сообщила она Джулиану тем же утром, когда они пили чай в семейных апартаментах Хатауэев. — Я скучаю по Франции. Хочу вернуться туда без промедления. В качестве вашей жены.

Джулиан улыбнулся и прикоснулся к ее щеке своими ухоженными пальцами.

— Хорошо, дорогая. — Он взял ее руку в свою и провел большим пальцем по костяшкам ее пальцев. — У меня есть кое-какие дела в Лондоне, и я приеду к вам в Гемпшир через несколько дней. Там мы все и спланируем. Мы можем обвенчаться в часовне поместья, если желаете.

В часовне, которую перестроил Меррипен.

— Прекрасная мысль, — ровным голосом сказала Уин.

— Сегодня я куплю для вас кольцо, — сказал Джулиан. — Какой камень вы бы хотели? Сапфир под цвет ваших глаз?

— Любой камень на ваш вкус. Не сомневаюсь, что мне понравится ваш выбор. — Уин позволила ему задержать ее руку. Они оба молчали. — Джулиан, — пробормотала она, — вы еще не спросили о том, что… что произошло между мной и Меррипеном вчера вечером.

— В этом нет необходимости, — ответил Джулиан. — Главное — результат, а результат меня более чем удовлетворяет.

— Я… Я хочу, чтобы вы понимали, что я буду вам хорошей женой, — серьезно сказала Уин. — Я… Моя былая привязанность к Меррипену…

— Со временем все забудется, — тихо сказал Джулиан.

— Да.

— И предупреждаю вас, Уинифред… Я буду прямо-таки биться за ваши симпатии. Я стану вам таким преданным, таким великодушным мужем, что в вашем сердце не окажется места ни для кого, кроме меня.

Она подумала, не поднять ли вопрос о детях, хотела спросить его, может ли он со временем смилостивиться и позволить ей родить ребенка, если ее здоровье позволит, Но, насколько она знала Джулиана, он был не из тех, кто легко меняет свои решения. И она не была уверена в том, что дети сделают ее брак более счастливым. Она была в ловушке.

Какая бы жизнь ни ждала ее, она постарается извлечь из нее лучшее.