Обольсти меня на рассвете

Лео смотрел на прямую спину гувернантки, испытывая то же раздражение, что всегда испытывал в ее присутствии. Она была как зуд в том месте на спине, до которого никак не дотянуться, а почесать хочется. Это чувство имело определенное отношение к узлу русых волос на затылке, что были с такой жестокой беспощадностью стянуты и заколоты. И еще к узкому торсу, тоненькой, затянутой в корсет талии и безупречно чистой и бледной коже. Он не мог заставить себя не думать о том, во что бы она превратилась, если ее расшнуровать, расколоть и распустить. И еще убрать очки. Делать с ней такое, от чего она бы вся стала розовой, жаркой и совсем не такой спокойной.

Да, именно так. Он хотел лишить ее покоя. Не раз и не два. Господи, что же с ним творится?

Как только они зашли в гостиную, мисс Маркс закрыла дверь и похлопала горничную по предплечью узкой изящной рукой.

— Это Сильвия, — сообщила она Лео. — Она видела нечто необычное сегодня утром, однако боялась кому-то об этом рассказать. Но, услышав о болезни мистера Рохана, она пришла ко мне с этой информацией.

— Зачем было столько ждать? — раздраженно спросил Лео. — Ясно же, что обо всем подозрительном надо докладывать сразу.

Мисс Маркс ответила с раздражающим спокойствием:

— Никто не вступится за служанку, которая случайно увидит что-то, чего ей видеть не следует. И, будучи девушкой разумной, Сильвия не хотела, чтобы из нее сделали козла отпущения. Вы даете нам гарантии того, что Сильвия не пострадает, если расскажет вам о том, о чем собиралась молчать?

— Даю слово, — сказал Лео. — Что бы там ни было. Рассказывай, Сильвия.

Горничная кивнула и прижалась к мисс Маркс, словно искала в ней поддержку. Сильвия была настолько тяжелее хрупкой гувернантки, что просто удивительно, как они обе не опрокинулись.

— Милорд, — заикаясь, проговорила девушка, — сегодня утром в буфетной я полировала вилки для рыбы и, когда понесла их в комнату для завтрака, чтобы положить на буфет — для филе из палтуса, — увидела мистера Меррипена и мистера Рохана. Они были на террасе и разговаривали. А доктор Харроу был в комнате. Он за ними наблюдал…

— И?.. Дальше что? — поторопил девушку Лео. У той дрожали губы.

— И мне показалось, что я видела, как доктор Харроу положил что-то в кофейник мистера Меррипена. Он полез за чем-то в карман и достал оттуда такую маленькую склянку, какие стоят на полках в аптеке. Но все произошло так быстро, что я не могу точно сказать, что он сделал. А потом он обернулся и посмотрел на меня. Я как раз входила в комнату. Я сделала вид, что ничего не видела, милорд. Я не хотела неприятностей.

— Мы думаем, что, возможно, Рохан выпил отравленный кофе, — сказала гувернантка.

Лео покачал головой:

— Мистер Рохан не пьет кофе.

— А разве не может такого случиться, чтобы сегодня утром он сделал исключение?

Нотки сарказма в ее голосе особенно раздражали Лео.

— Все возможно. Но это на него не похоже. — Лео вздохнул. — Проклятие. Я постараюсь выяснить, что именно сделал Харроу, если он вообще что-нибудь сделал. Спасибо, Сильвия.

Когда Лео вышел из комнаты, он едва не выругался, обнаружив, что мисс Маркс идет за ним по пятам.

— Не надо за мной ходить, мисс Маркс.

— Вы нужны мне.

— Идите куда-нибудь и свяжите что-нибудь. Проспрягайте глагол. Идите и делайте что-нибудь — что обычно делают гувернантки.

— Я бы не стала досаждать вам своим присутствием, — ехидно заметила гувернантка, — если бы у меня была хоть какая-то надежда на то, что вы самостоятельно справитесь с ситуацией. Но, глядя на вас, я могу сделать лишь одно заключение: вы ничего не можете без моей помощи.

Лео спросил себя, позволяют ли себе другие гувернантки разговаривать с хозяином дома в таком тоне. Пожалуй, все же нет. Почему, черт возьми, его сестры не могли нанять в гувернантки тихую любезную женщину, а не эту осу?

— У меня есть способности, которые вам никогда не повезет ни увидеть, ни оценить, Маркс.

Она презрительно фыркнула, продолжая идти за ним следом.

Дойдя до комнаты Харроу, Лео лишь для вида постучал и тут же вошел внутрь. Гардероб был пуст, и возле кровати стоял открытый сундук.

— Прошу прощения за вторжение, Харроу, — сказал Лео, почти не стараясь притворяться любезным, — но возникла неприятная ситуация.

— В самом деле? — Доктор Харроу совершенно не выглядел удивленным.

— Кое-кто заболел.

— Это неприятно. Я хотел бы помочь, однако, чтобы попасть в Лондон до полуночи, я должен вскоре уехать. Придется вам найти другого врача.

— Но врачебная этика обязывает вас помогать тем, кто нуждается в вашей помощи, — с раздраженным недоумением проговорила мисс Маркс. — Как насчет клятвы Гиппократа?

— Исполнение клятвы не является обязательным. И в свете недавних событий у меня есть полное право не оказывать вам никаких услуг. Вам придется найти другого врача, который о нем позаботится.

«О нем»?

Лео мог и не бросать взгляд в сторону мисс Маркс, чтобы убедиться в том, что она тоже заметила эту оговорку. Он решил потянуть время, чтобы заставить Харроу проговориться.