Обольститель Колобашкин

Ивчиков. Видишь ли…

Колобашкин. Я так и думал. А разве ты не обязан был сказать?.. Далее: между тобой и супругой происходит нечто. Возвращается с работы Кира, и ты тотчас говоришь ей, о чем? Об отсутствии у нее доброты. Я понимаю. Это все будет иметь последствия. Но в результате ты почувствуешь себя великолепно. Свободно. У тебя появится сильный биоток. Мы создадим прекрасное.

Ивчиков (неуверенно). Да… это хорошо…

Колобашкин. Это отлично. Самоусовершенствование. Лев Толстой! Руссо! А сейчас посиди и почитай внимательно. (Передает ему папку) Это документальная драма. Точнее, обработанная стенограмма наших перенесений в прошлое. Посмотри на предмет запятых. «Как уст румяных без улыбки, без грамматической ошибки я русской речи не терплю».

Ивчиков погружается в чтение. Колобашкин заботливо накрывает газетами МАДАФ.

В НИИ. Входит Кира.

Кира (надев халат). Как интересно. Как только я ухожу от него, страхи рассеиваются, и я его опять люблю. Боже мой, я просто обычная женщина. Женщины любят сами создавать себе жуткие мифы и в них верить. Это называется «мифомания».

Лида (

входит, она в роговых очках). Идут ко мне очки?

Кира (не слышит, себе). Однако почему он не звонит? Нет, еще рано, он всегда звонит около пяти. Это ужас. Я уже не могу думать ни о чем, кроме этих звонков. Звонит или не звонит?! Звонит или не звонит?!

Лида. Очки идут ко мне?!

Кира. Но зачем вам очки, Лида?

Лида (радостно). Как это — зачем? Все вокруг носят. Что, я хуже людей, что ли? Трудный, я скажу, у вас характер. Ну ничего, я, знаете, на многих работах побывала. Такие характеры видела! Я как-то в институте красоты работала. Мы там носы выправляли. Одной дамочке так исправили, что она обоняние потеряла. И ей показалось, что я ее нос по блату себе забрала. А ей — свой приставила, без обоняния. Приходит, скандалит, все за мой нос норовит уцепиться. Ну я ее так пустила вдоль по Питерской!..

Кира (себе). Если она не замолчит, я заору!

Лида. Представляете? Я ей нос помогала выпрямлять, а она на меня такое!.. И вот вечно я так из-за своей доброты. Пригласил меня на днях к себе Колобашкин. Ну, просто посмотреть, как он живет. Дай, думаю, пойду интересно, чем все это кончится? И что вы думаете?

Кира. Я ничего не думаю! Но нельзя же быть такой… Лида (будто ждала этого. С радостью). Это вам нельзя! Мне — можно! Я девушка молодая, мне все интересно! И если вы думаете, у меня что-нибудь было с Колобашкиным, — ошибаетесь! Мы скажем вам так: «Я девушка приличная и как вести себя, знаю. Не в пример некоторым!»

Кира.

Я тебя прошу…

Лида. А я не боюсь! Видали мы зверей почище львов! Я за своего суженого бороться буду. Вот так.

Кира быстр о выходит из лаборатории. Лида, после паузы, — за ней.

В квартире Ивчикова. Ивчиков передает папку Колобашкину.

Колобашкин. День Правды начался. Тебе во сколько на работу?

Ивчиков. У меня в три экскурсия.

Колобашкин. Прекрасно. Уйма времени. Ты пойдешь со мной вместе в театр. Мы отнесем пьесу. И я хочу чтобы ты начал говорить правду. Сейчас же. В моем присутствии. В присутствии всегда легче.

Общее затемнение.

Театр. Вернее, сцена театра. На сцене — облака и солнце. Под ними — трон и газетный столик. По сцене идет Николаев — лицо театральное, в значении — лицо, служащее в театре. За ним трусит Колобашкин с пьесой, чуть позади — Ивчиков.

Ивчиков (глядя на Николаева). Опять! Опять…

Колобашкин. Чего?

Ивчиков (почти плачет). Похож! И он похож на Пивоварова…

Колобашкин. Заткнись, дебил! (Николаеву.) Товарищ, ку-ку!

Николаев (убыстряя шаг) Чего?

Колобашкин. Пьесу принесли.

Николаев (переходит на бег). Ухожу на час.

Колобашкин. И мы с вами.

Они бегут кругами вдоль сцены, и весь дальнейший разговор происходит на бегу.

Николаев. Я вообще ухожу. На другую работу.

Колобашкин. И мы с вами.

Николаев. Вы принесли двадцать пьес. Можно и честь знать.

Колобашкин. Можно. Но не нужно. Ку-ку! (Бежит рядом)

Николаев. Я получаю сто пьес на день. У меня такое ощущение, что все вокруг пишут пьесы! Я боюсь ходить мимо освещенных окон. Мне кажется, что там сидит человек и пишет… пьесу!

Колобашкин. Ну зачем так отчаянно? Я ведь и сам знаю: больше всего, Гавриил, ты не любишь читать пьесы. А мы не сразу. Мы постепенно. Сначала давай в какую-нибудь игру поиграем. А потом, может, развеселишься, попривыкнешь к мысли и прочтешь, того и гляди.

Николаев (оживившись). В какую игру? (Остановился .)

Это его погубило. Колобашкин тотчас очутился радом и уже усаживает его на трон.