Обольститель Колобашкин

Николаев. Послушайте, молодой человек, вы еще только начинаете. И не надо так со мной острить. Я старше вас… Да нет, я все понимаю. Намерения, может быть, были у вас и честные, но вышло — другое. Вам сказали это, и вы вместо остроумничанья лучше бы задумались: а может быть, правы товарищи, подсказывающие мне мои недостатки. Вы меня поняли?

Ивчиков. Я…

Николаев. Я ведь не с бухты-барахты говорю. Сначала посоветовались с товарищами, обсудили, выяснили.

Ивчиков. Но когда же…

Николаев. Не надо. Вы лучше слушайте. Изучайте жизнь, а потом уж пишите. Поработать надо. Вон Шекспир как работал. У него и страсти, между прочим, куда современней иных наших современников.

Ивчиков. Да-да. Конечно… Мы поработаем.

Николаев. Правильно!.. Пьеса ваша нам нужна. Но не к спеху Она нам нужна примерно к две тысячи семьдесят пятому году Значит, обо всем договорились, все понятно. И главное — не торопитесь. Главное качество. Заходите.

Ивчиков. Спасибо. До свидания.

Николаев. Ну что вы, что вы. Я всегда рад.

Колобашкин и Ивчиков отходят. Николаев остается сидеть на троне.

Колобашкин. Володя, за что ты его благодарил?

Ивчиков. Я не знаю. Я поймал себя на том, что я ему киваю почему-то.

Колобашкин. Я для чего тебя привел?

Ивчиков. Я не умею так, в лицо говорить. Это не совсем интеллигентно, в конце концов!

Колобашкин. А как же правда? Разве у нас были намеки? Разве у нас не было машины? Разве он с кем-нибудь советовался?

Ивчиков. Да, конечно…

Колобашкин. Так скажи ему все это. Черта в ступе!

Ивчиков (распаляя себя). Вот именно! Выслушивать о себе глупости!

Колобашкин. Ты зол, как дьявол!

Ивчиков. Идем!

Возвращаются.

Колобашкин.

Приветик! На чем мы остановились?

Николаев. Сыктывкар.

Колобашкин. Ржев. Мой друг хочет сказать вам пару ласковых. Валяй, Володя!

Ивчиков. Может быть… мы написали… и не такую замечательную пьесу…

Николаев. Это несомненно.

Ивчиков (теряясь). Конечно, трудно создавать сразу шедевры. Но тем не менее хочется подчеркнуть, что не все, что вы говорили… о нас… то есть… Простите…

Николаев (улыбаясь). Ничего-ничего.

Колобашкин (не выдерживая. Кричит). Мы считаем, что вы ни черта не понимаете! Вот так!.. Виннипег!

Николаев (после паузы. Колобашкину). Вон! Не сметь больше сюда приходить. Чтоб я не видел вас более.

(Ивчикову, мягко) До свидания.

Ивчиков. До свидания. (Проходя, от неловкости и некоторого испуга, наступает на ногу Николаеву) Извините.

Николаев (Ивчикову). Ничего-ничего… не беспокойтесь, будьте здоровы. Вы шапочку оставили.

Ивчиков. Спасибо. Спасибо.

Идут с Колобашкиным по сцене.

Николаев. Какой приятный молодой человек. (Колобашкину) Гусь-Хрустальный! Колобашкин (потерянно). Йошкар-Ола.

Затемнение.

Справа — в журнале «Фантаст». Слева — в архиве. Стеллажи с архивными делами. Стол, телефон. Одновременно, справа и слева, на своих службах появляются Ивчиков и Колобашкин. В журнале «Фантаст»: Колобашкин нетерпеливо походил по комнате, посвистал и вышел. В архиве: Ивчиков уселся за стол, потом решительно поднимает трубку телефона. Набрал номер. Бас в трубке: «Алло!»

Ивчиков. Будьте любезны, Пивоварова, то есть, простите…

Бас в трубке (разъяренно). Кто? Кто говорит?!

Ивчиков (поспешно вешая трубку). Как нехорошо получилось. Никак не могу отучиться звать его Пивоваровым… (Встал, достал вышитую рубашку, вешает ее на стул) Значит, к экскурсии все готово. Рубашка Распутина на месте. Автограф Сухово-Кобылина здесь… Нет, надо все-таки позвонить Пивоварову и сказать ему всю правду… по телефону. Потому что в лицо говорить мне труднее. Получится, как в театре. Но театр — это… Плевал я на театр! А тут дело посерьезнее. Касательно вещей, имеющих для меня важнейшее значение. Вопрос принципа. Нужно сказать Пивоварову следующее (обращается к стулу, на котором висит рубашка Распутина): уважаемый Федор Аристархович! Я отлично понимаю значение памятника четырнадцатого века — «Сказание о Ферапонтовом монастыре». Возможно, наше литературоведение обеднеет без него. Возможно, пострадает даже престиж нашей науки. Но если бы дело шло даже… я боюсь произнести… о самом «Слове о полку Игореве», стоило бы открыть правду. (Весьма страстно.) Ибо нет такого довода, согласно которому в науке следует лгать. Потому что ложь во имя чего-то моментально рождает следующую ложь! Кстати, прекрасные слова!.. (Продолжает.) И поэтому, как мне ни горько, я должен заявить вам, Пиво… то есть Федор Аристархович…

Бас. Это что вы там разрекламировались?..

В комнату входит Пивоваров.