Оборотень по объявлению

— Так я могу и вообще кофту снять, — я потянулась руками к низу одежды, как мои руки тут жебыли накрыты.

— А вот это уже лишнее, — твердо глядя на меня, сказал обладатель разноцветных глаз, которые по-прежнему сверкали крайне экзотичнодля меня, особенно в обстановке таинственного убежища.

Приспустив ворот кофты, я убрала волосы, чтобы не мешать осмотру, и обратилась к Митяю:

— Хирург сказал до вечера не снимать пластырь.

— Ага, — в ответ он содрал его с меня в секунду, и я услышала два слаженных оха за спиной…

Вот знаете, если бы это были два женских голоса — я бы даже не дернулась. А когда два мужика за твоей спиной не удерживают восклицания, задерживают дыхание и больше ничего не говорят — душа уходит в пятки. Капитально.

— Где, говоришь, клиника? — тихо спросил Тимур.

— Скажу. Как только объясните, что со мной такое! — я не могла толком повернуться, потому что пальцы Митяя по-прежнему оттягивали край ворота кофты. Боялась, что если дернусь, то сделаю себе только хуже.

Ведь он даже не дотронулся до кожи, не растянул края раны. Что же они там увидели такое?

Взглянув на Тимура удивленно моргнула — его глаза светились, словно флуоресцентные лампочки.

— Эй, друг, потише, — Митяй положил огромную лапищу на плечо оборотню. — Мы сейчас все это почистим и поймем, надо кому голову отрывать, или только без рук походит…

Тимур мотнул головой, а когда наши взгляды вновь столкнулись, его глаза уже были привычно разные, без всяких спецэффектов.

Митяй загремел чем-то за моей спиной, а потом попросил лечь на живот. Обложил одноразовыми полотенцами все вокруг раны, обернул края кофты, а потом, не предупреждая, вылил что-то прямо на рану.

Такой адской боли я давно не испытывала!

Я шипела, изворачивалась, но Тимур держал меня, приговаривая что-то, но меня это мало волновало. Мне было больно! Чертовски, между прочим!

— Хоть бы предупредили! — немного успокоившись, с упреком посмотрела на мужчин.

— Так было лучше, — возразил Митяй. И тогда я посмотрела с укоризной на Тимура, но он только сильнее сжал челюсть.

Новый «врач» взял ножницы и отрезал край моей кофты, бросив его перед моим носом на пол. Я в негодовании наблюдала за полетом лоскутка, но не успела ничего сказать, как Митяй меня опередил:

— Рану ни в коем случае сейчас не надо закрывать. Дать высохнуть. Это как минимум сутки, — он посмотрел на меня, а потом с сомнением продолжил: — Хотя с вашей-то регенерацией лучше все двое.

— Мне кто-нибудь объяснит, что тут происходит? — в возмущении я втянула в себя воздух, готовясь не на жизнь, а на смерть отстаивать свои права. Надоело, что все вокруг знают больше меня. А это, между прочим — именно мое тело! Мои дела! И моя жизнь!

Я посмотрела на Тимура, но он был просто убийственно мрачен. Поэтому я перевела взгляд на Митяя.

— Твой хирург насыпал на рану порошок синевы. По этой причине все процессы в ране ускорились в несколько раз, — мужчина с сомнием почесал нос рукой в перчатке, одернул себя, да поздно. — Не знаю, специально он сделал или нет, но если до этого у тебя был шанс избежать заражения, то он, можно сказать, его запустил безвозвратно.

Тут почему-то я взглянула на Тимура, который с решительным видом смотрел на меня.

— И что теперь? Мне конец? — постаралась спросить как можно безразличней.

— Юрия Суворова нет. Его кровь помогла бы тебе. Но у него, насколько я знаю, есть двое детей… — при этом Митяй настороженно покосился в сторону оборотня. — Можно было бы попытаться…

— Другой вариант? — прикрыв глаза, спросил Тимур.

— Других вариантов нет.

ГЛАВА 20

— А последствия? Правду говорят о дальнейшей привязанности? — оборотень постарался спросить тихо, но стоял достаточно близко, чтобы я услышала все дословно.

— Тим, я не хочу тебя обнадеживать. Ты и без меня знаешь, как такие случае редки и непредсказуемы…

— Я стану сумасшедшей? — я чувствовала, что обязана спросить. Просто должна. Вера в слова хирурга растаяла, как только я узнала, что он чуть не свел меня в могилу, и я была этому рада. Потому что у меня опять появился шанс, что сказанное тем ненавистником оборотней — неправда. Хотя бы отчасти…

— С чего ты взяла? — повернулся ко мне Митяй и совсем невежливо посветил мне в глаза фонариком, раскрывая веки пальцами. — Прости, забыл проверить. — Поняв, что полез проверять рефлексы совсем не к месту, он отступил на шаг назад и объяснил: — Тут понимаешь, какое дело… Подобные случаи малоизучены. А те, о которых мы знаем, не похожи между собой.

— Но как же… Я помню, что тот хирург говорил о страхах, которые начинают оживать. И они оживали!

— Ну, разве что галлюцинации. Но это первая стадия, — пожал большими плечами Митяй.

— А какая вторая? — затаив дыхание, спросила я.

— А какая она будет у тебя — вот вопрос!

— Но подожди! Хирург тогда сказал мне, что если я не залью рану кровью поранившего меня, то сойду с ума! И какая разница в стадиях, если итог один?!

— Да в том-то все и дело, что не один. Но вряд ли какой-то тебе понравится! — пока «личный врач» меня разубеждал, оборотень громко переставлял предметы на столе. Хмурый, явно пребывающий в грозовом настроении.