Оборотень по объявлению

— И что, так и не расскажете? Тогда я точно сойду с ума от предположений! — от моего восклицания, вырвавшегося из глубины души, мужчины переглянулись.

Тяжелый взгляд Тимура немного смягчился. Он кивнул Митяю, и тот сжалился надо мной:

— Я знаю несколько случаев. Двое мужчин и три женщины. И только двоих удалось спасти. Один же мужчина, и правда, свихнулся. Он везде стал видеть духов, шел за ними, а потом шагнул с крыши… И две женщины: у одной развилось маниакальное желание есть, в конец концов, она получила заворот кишок; у второй история была не менее трагичной — она перестала ходить, стала постоянно бегать, все никак не могла остановиться. И участь была незавидней других — физическое истощение. Не знаю, что попадает в человеческую кровь при этом, но повадки… ой, прости, привычки меняются. Появляются мании или пристрастия, и они достигают просто гигантских масштабов. Поэтому я не удивлен, что этот, так называемый, хирург сказал, что они сошли с ума. Такое поведение сложно назвать нормальным. Но все же это не так.

— Почему не смогли вылечить тех людей? — я спросила, но, казалось, сама знаю ответ наперед.

— Потому что те, кто их поранил, по тем или иным причинам не стали их спасать. Но все эти истории я знаю вскользь, поэтому большего тебе сказать не могу. Но одно точно — чем больше будете медлить, тем будет хуже.

— Но Юрий…

— Есть еще Стас, — выразительно повернулся Митяй к Тимуру, и тот скривился, словно съел лимон.

— Есть Полина! — настойчиво пресек открывшего было рот друга оборотень.

— Она женщина! — местный эскулап посмотрел на него, как на дурака.

— Одна кровь! — упорствовал Тимур, делая шаг к мужчине в халате. Он словно хотел доказать языком тела, что прав, что это поможет. Но даже меня одолевали большие сомнения…

— Но сила другая! Тут и так не нужный нам донор! — Митяй ничуть не стушевался, в ответ приближаясь. На секунду мне показалось, что они могут столкнуться лбами, но они как-то одновременно в один миг расслабились и прервали зрительный контакт.

— Еще привязанности не хватало!

— Слушай, раз ты такой умный, то давай! Полей своей кровью!

Да это была чистейшей воды провокация! Я протестую!

Тимур резко повернул голову ко мне, пронзил острым взглядом, а потом моргнул.

— Без этого обойдусь, — ножницы, которые он крутил в руках, с громким звоном ударились о металлический столик.

— Не теряй время! Просто так девчонку промучаешь!

Я наблюдала за ними, даже не успевая встрять, вставить слово. Ощущая, что, попробуй я это сделать, меня сотрут в порошок и даже не заметят. А потом уж будут пропускать его сквозь пальцы, сожалея об утрате. И то… недолго.

— Кровь Полины может подойти! Ты сам говоришь, что случаи малоизучены!

— Дурак! — в сердцах сказал Митяй, разорвал халат на себе пополам, скомкал и бросил на пол. — Иди! Пробуй! Но потом не приходи ко мне с ней на руках, когда будет уже поздно!

Сожаление на секунду вспыхнуло в глазах Тимура, но быстро погасло. Он схватил меня за руку, бросил «спасибо, брат» и потянул на выход.

Двигался мужчина подобно роботу, скованно, напряженно, словно половину мышц в его теле свело. И я не стала приставать к нему с вопросами. Я и так поняла, что мы отправимся к Суворовым.

* * *

Глубокопогруженный в свои думы, Тимур вел машину и словно не замечал меня. Ни разу не повернулся, не сказал ни слова, лишь сидел, и я ожидала, как из грозовой тучи «Оборотень», наконец, ударит молния.

— Не вовремя мы приедем, — выдавил он из себя.

Я поняла, что он говорит о смерти Суворова старшего, и решила уточнить:

— А когда он…?

— Когда? Да как только Стас стаю повел за нами в погоню. Закон преемственности власти суров, но это закон, — в словах мужчины чувствовалось уважение.

Значит, когда я слышала тот вой… Мурашки, и совсем не от холода, побежали по коже.

— Тут не стоит расстраиваться. Это давно должно было произойти, а младший все комедию ломал!

— Он не ломал! Он переживал из-за своего недостатка! — потребность защитить Стаса взяла вверх.

— Да какой, к херам, недостаток? Он — преемник! Бегать от обязательств, когда твой отец мучается, не имея возможности уйти, разрывается от отчаяния! Когда стая распадается, потому что у вожака не хватает сил для сплочения! Это, по-твоему, нормально, Лена?

Жутко разозлившись на него за нравоучения, пусть он в чем-то и был прав, я парировала:

— По-моему, все, что со мной происходит за последнюю неделю — ненормально! Лисы, волки, медведи! — я посмотрела на него. — ТЫ!

— Я? — от удивления мужчина сбавил скорость. — Да по сравнению с ними я самый нормальный из всех! И кстати, прошу оценить — у меня нет никаких обязательств перед стаями, и я не вою на луну, как полоумный!

— Да? Ну хоть чем-то порадовал! — всплеснула руками. — А что ты делаешь тогда? Роешь норы? Лазаешь по деревьям?

— Соблазняю девственниц! — передразнил мое выражение лица Тимур, а я воскликнула:

— Смотри на дорогу!