Оборотни

— Что вы хотите сказать?

— Этим утром. Сел на самолет, вылетающий отсюда.

— Кто вам сказал?

— Такер.

— Проклятье! — Эдем ударил кулаком по столу. — Куда он смотался?

— В Германию. Так сказал Такер.

— Похоже, что они все провалились.

— В чем дело, Эдем, объясните!

— Дело в Гуденахе. Ответы знает он. А не Фруктовый Сок и вся его шайка.

— Откуда вы знаете?

— Чувствую это. Но я хочу понять, что происходит. Меня послали для того, чтобы защитить Триммлера. А преследование Фруктового Сока — это как бы мой личный гнев по поводу того, что меня запачкали. Я не хотел его убивать, я хотел выяснить, что произошло. Смерть этого мага была простой случайностью. Я сам мог умереть. Могло случиться и так и сяк. Но теперь я влип в дерьмо, о котором ничего не знаю. За исключением того, что оно опасно и что я оказался в самой середине. Я не спрашивал об этом раньше потому, что не хотел подвергать вас риску. Но теперь мне нужно знать, почему Триммлеру придавалось такое большое значение и что же в действительности стоит за всем этим?

Официант принес их поздний завтрак, и они ждали, пока он закончит свои хлопоты.

— Итак, вы мне можете объяснить? — спросил он, когда официант ушел.

— Я хочу сказать, это не должно…

— Ладно, Билли. Не надо лишних слов. Мы ведь друзья.

Она вздохнула, подхватила пальцами кусочек запеченной по-французски картошки, подула на него и медленно прожевала. А потом рассказала все. Рассказала о компьютере, о вирусном расстройстве, о смерти агентов, о покушении на жизнь Триммлера в Каннах, о том, что имели место контакты с русскими, хотя она совершенно не знала их смысла.

— Лучше поешьте, — сказал он, когда она закончила. — Ваша еда совершенно остыла.

Он сидел молча, пока она ела.

— Запутались? — спросила она.

— Совершенно.

— Что теперь?

— Посмотрим.

— Мне не хотелось бы, чтобы вы говорили об этом со своими людьми.

— Это их совершенно не касается. Мне велели быть здесь и охранять Триммлера. Это все, о чем мне нужно отчитаться перед ними.

В тот же день по телефону поступило распоряжение Коя, чтобы Эдем подготовил для американцев полный отчет.

— И оставайтесь там, пока они вам не скажут возвращаться домой, — добавил он. — Между прочим, мы разочарованы вашими действиями. Вас послали для страховки, а не для расследований. Нам трудно поддержать такие действия. Если только не было исключительных обстоятельств, которые вынудили вас либо устанавливать правду, либо защищать самого себя.

Эдем понял, что он предоставлен самому себе; так всегда безликие канцелярские чиновники устранялись от всякой ответственности, предлагали ему самому выбираться из неприятных ситуаций.

Ему стало как-то легко, вернулось настроение молодого озорства: пусть Картер, если он ему нужен, побегает за ним. Эдем направился в магазин одежды на Кэнел-стрит. В регистратуре он оставил записку для Билли с указанием своего маршрута.

Магазины выглядели не так уж внушительно, как он надеялся. В большинстве крупных американских городов торговцы предлагают более обширный ассортимент товаров, чем в Европе, и они всегда дешевле. Новый Орлеан не отвечал этим стандартам.

Фрэнки и Билли, объезжавшие Кэнел-стрит в поисках Эдема, увидели его выходящим из «Куотер мэн», одного из небольших магазинов на этой улице.

— Они хотят, чтобы вы вернулись! — крикнула Билли из «кадиллака».

— Кто «они»?

— Картер. Он просто в ярости. Говорит, что Лондон велел вам отчитаться перед ним. Совершенно вышел из себя.

— Ладно, только не Картеру. Вы знаете, это отвратительное место для покупок. Никакого выбора. Я ожидал лучшего.

— Ничего не подошло?

— Абсолютно.

Эдем уселся рядом с ней.

— У меня не было случая рассказать вам, — сказал Фрэнки, продолжив путь, — что они дотошно расспрашивали меня о Фруктовом Соке и о Старом Номер Один.

— Я так и подумал.

— Я просто сказал, что вы поехали туда…

— Полностью вооруженным.

— Но я не говорил, что вы делали там что-нибудь.

— И вы же не видели этого, что особенно важно.

— Но они и сами все обнаружат. Даже в тех кругах полиция имеет своих информаторов.

— А не был ли вон тот на церемонии вуду? — прервала его Билли, указывая на трех человек, которые шли в северном направлении по Кэнел-стрит.

В середине этой тройки, весело разговаривавшей, выделялся Козлоликий.

— Стоп. Подъезжайте! — прокричал Эдем. Его стремительная реакция опережала осторожность.

Фрэнки рванул к обочине, пересекая первые полосы движения и вызывая негодование других водителей. Машина еще не остановилась, а Эдем уже выскочил из нее с браунингом в руке. Билли с тоской подумала, что она невольно усугубила этот нескончаемый бред.

Чертыхаясь, выбрался из своего «кадиллака» Фрэнки. Билли с трудом распахнула собственную дверцу, сердце ее отчаянно колотилось. Она едва могла перевести дыхание, а Фрэнки, справившись с костылем, уже держал на взводе «Райзинг М50».

— Эй, козлиная морда! — крикнул Эдем, догоняя тройку.

Билли увидела, как они одновременно повернулись. Двое по краям в тревоге отступили, а Козлоликий остался на месте. Он откинул голову и засмеялся.

— Чтоб ты сдох, чокнутый! — внятно произнес он.