«Оборотни» из военной разведки

Идя за носильщиком, споткнулся о камень, лежавший одиноко на привокзальном асфальте. «Не ласково встречает меня родная земля, — подумалось Васильеву. — Споткнулся с первых шагов на Родине. А может, это и есть прообраз того камня, который я привёз ей за пазухой». Об этом факте он расскажет на суде.

В подразделении ГРУ Генштаба, куда он прибыл для прохождения дальнейшей службы, его не очень-то ждали. Сослуживцы и раньше недолюбливали Васильева за высокомерие и колючий характер, когда с ним сталкивались по работе.

В других управлениях руководители тоже что-то «темнили», не выказывая особой радости иметь под боком человека с капризным нравом. Давала о себе знать гордость, кружило голову себялюбие. Он с пренебрежением относился к не престижной службе вдали от важных кабинетов. Не любил черновую работу, привык крутиться на виду у начальников и в «нужный» момент плакался о перегрузках. Небольшое дельце, которое успешно решал, выдавал за превеликое. Сослуживцы отторгали «назойливого летуна» ещё и по причине постоянных рисовок: Васильев переоценивал свои успехи в небе, называл их не иначе как подвигами.

К сожалению, жизнь наша соткана из парадоксов. Трудно до сих пор объяснить, почему чиновники управления кадров (не в благодарность ли за сувениры?) предложили Васильеву должность в святая святых любой разведывательной службы — в подразделении нелегальной разведки. Этот объект и был вожделенной мечтой американцев.

Согласно плану связи, ровно через одиннадцать месяцев Васильев должен был войти в рабочий контакт с разведцентром США. Но он пренебрёг рекомендациями: торопился побыстрее получить очередную порцию сребреников. Как он считал, зарплата, даже полковника Генштаба, была мизерная по сравнению с той, которую он получал в Венгрии. Вдобавок подвернулась деревенская изба в хорошем состоянии — с банькой, садом, приличным огородом и большим сараем, который можно было без особой перестройки приспособить под гараж и мастерскую.

Уже через месяц он связался с американцами и получил первое задание. Инициативности и изобретательности в добывании информации ему было не занимать. Наряду с хищением секретных документов он выпытывал такие же сведения у сослуживцев, использовал любые возможности для ускоренного сбора шпионской информации. Так, за время пребывания в новой должности Васильеву приходилось несколько раз присутствовать на разборах учений, подведении итогов и постановке задач в ГРУ Генштаба. Он записывал на диктофон содержание этих мероприятий, спрятав технику под рубашку.

Когда все кассеты были «нашпигованы» разведывательными данными, он поставил метку о готовности заложить тайник. Торопился получить обещанные 30000 рублей.

В начале октября 1985 года агент в условленном месте «Звонок» поставил синим красителем знак в виде буквы «Р», говорящий о закладке шпионского контейнера. В него он поместил 15 кассет с записями совещаний руководящего состава ГРУ, сведения на помощника военного атташе — своего сослуживца по Венгрии, разработанные им лично наиболее безопасные условия дальнейшей связи в Москве, записку с просьбой передать ему новый магнитофон с большим объемом записи, а в конце просил ускорить выплату обещанных денег.

Но произошла осечка… Не получив ответного сигнала об изъятии американцами заложенного им контейнера, агент поздно вечером изъял «товар», а утром отнес на работу и положил в сейф.

В первых числах декабря того же года, гонимый стремлением наживы, он вновь поставил знак «Р» на месте «Трап» и заложил контейнер в условленном месте «Киев». На этот раз тайник американцами был обработан, т. е. изъят, и ему оставалось только ждать денежного привета из-за рубежа.

А в это время военные контрразведчики уже собрали достаточный объем информации. Проходящего по делу оперативной проверки фигуранта Васильева, подозреваемого в проведении шпионской деятельности, решили назвать «Коммерсантом». Точность такой клички потом была подтверждена многими поступками военного офени, торговавшего секретами. Они стали известны как в ходе оперативно-технических мероприятий, так и в результате следственно-судебных разбирательств.

В тот год май выдался жарким. Москвичи спешили на дачи. Васильев рано утром отправился на дежурство. Картина земельного ажиотажа горожан вызвала в его душе нездоровую зависть. «Как же так, — юродствовал „Коммерсант“, — я, полковник Генштаба, гол как сокол. А соседка по лестничной площадке, продавщица овощного магазина, имеет не только дачу. Недавно приобрела машину для мужа-алкоголика. Где же справедливость?» Об этих мыслях он расскажет на следствии.

Проехав на троллейбусе, а затем несколько станций на метро, он, проверясь и внимательно наблюдая за прохожими, проходными дворами вышел к КПП военного объекта, где предстояло отдежурить сутки.