«Оборотни» из военной разведки

Вышел к дому, на стене которого предстояло поставить сигнал. Васильев узнал это место по описанию в плане операции по связи. «Коммерсант» медленно прошелся вдоль стены дома, проверился и решительно шагнул вперед. Стена кончилась, показался угол дома. В правом кармане плаща он что есть силы сжимал мелок синего цвета. Лоб покрылся испариной, ладони вспотели, учащенно билось сердце. Он сильно волновался, несмотря на значительный опыт в подобных операциях. Оглянулся. Посмотрел в противоположную сторону проспекта — никого нет. Стремительно на шершавой штукатурке вывел знак в виде буквы «Т», размером 10×20 сантиметров.

Уходил от места постановки метки с трепыхающимся сердцем. Щеки и уши горели пунцовым огнём. Он и тут спешил, — поставил сигнал не вечером, а днем, рискуя проколоться. Вскочив с оледеневшей от страха душой в двери автобуса, «Коммерсант» поехал домой. По пути сменил ещё два вида городского транспорта. Пересел в троллейбус на последнем этапе проверочных действий и, стоя на задней площадке, внимательно наблюдал через «кормовое» стекло за перестроениями вслед идущих машин.

Сойдя на знакомой остановке, ещё раз проверился — ничего подозрительного! А вот и родной подъезд.

— Володя, что с тобой? На тебе лица нет! — запричитала жена, встретив на пороге квартиры мужа — бледного, взъерошенного, с провалившимися глазами. Ей казалось, что это из-за напряженной работы в ГРУ здоровье мужа пошатнулось.

— Дел столько было, что не смог даже пообедать. Не служба, а сплошная нервотрепка, если не каторга. Отдежурил сутки, и ещё задержали. Приходится трудиться за троих. Ничего, выдержим! Труднее приходилось, — в который раз солгал Васильев супруге.

Что-что, а показать «мокрую» спину, «просоленную» рубаху, пожалеть себя он мог и любил — как перед начальством, так и перед близкими. Но волнение не проходило и после ужина. Не успокоился и после просмотра телевизионной программы «Время». Он долго лежал с открытыми глазами в темной спальне. С вечера предупредил жену, что рано отправится на службу, поэтому, мол, встанет в пять часов утра. Именно в этом раннем пробуждении таилась причина его вечерних переживаний — он шел на закладку тайника.

«Коммерсант» спешил получить деньги за товар.

Конверт с донесением свернул в трубку и вложил в грязный обрезок резинового шланга, который затем завернул в целлофановый пакет.

— Господи, пронеси, помоги мне сегодня утром, — прошептали пересохшие губы иуды, уже проснувшегося, но лежавшего ещё в койке.

Вскочил ровно в пять.

Выпил чашку крепкого кофе. Посмотрел в окно на медленно оживающую улицу с редкими прохожими и машинами. В пять тридцать вошёл в лифт с кейсом, в который переложил пакет. Место закладки тайника находилось по пути на службу. Петлять не хотелось, он был сегодня, как никогда ранее, уверен в удаче. Тем более знал, что и как должен делать.

Тайник под условленным названием «Крышка» находился в районе долгостроя. Местом закладки тайника была стальная плита круглой формы, приваренная к металлической горловине недостроенного канализационного колодца. В облущенном бетоне низкого качества — рабочие, по всей видимости, больше положили песочку в раствор, а цемент ушел налево — возле горловины образовалась, словно специально для закладки тайника, неглубокая, как бы замаскированная раковина. Именно в неё «Коммерсант» и должен был вложить нехитрое изделие.

Васильев знал, что вчера ровно в 19.30 по маршруту квартира — Ленинский проспект — посольство США проследовала иномарка вишневого цвета. Лимузин марки «Крайслер» принадлежал второму секретарю американской дипломатической миссии в Москве, который, по данным чекистов, являлся разведчиком. Он снял визуально метку в виде буквы «Т». Больше от него ничего не требовалось.

А тем временем Васильев спокойно подходил к месту закладки тайника, потому что предварительная проверка не давала повода к беспокойству. Ни впереди, ни сзади посторонних не было. Он уже открыл кейс, достал контейнер и тут услышал за собой топот ног… К нему стремительно приближались четверо дюжих молодцев. Один из них предъявил удостоверение сотрудника органов госбезопасности, отрекомендовался и предложил дать объяснение по поводу резиновой трубки.

— Какое вы имеете право так вольно обращаться с офицером военной разведки? Я здесь по служебным соображениям и выполняю спецзадание, — ответил бледнеющий Васильев.

Ему быстро заломили руки. Он пытался освободиться, дергался, но когда клацнули наручники — быстро успокоился. Резиновая трубка уже у оперативников. Через несколько минут они извлекли сверток со шпионским донесением.

В тот день Васильев на службу не попал. Летящий на большой скорости «рафик» направлялся в Лефортово. Шпиона ждал следственный изолятор и долгая работа следователей с ним. Военные контрразведчики своё дело сделали, задержав американского агента с поличным. Вещественные доказательства преступной деятельности другого плана предстояло добывать уже следственным работникам.