Оборванные нити. Том 3

Они подъехали к салону. Свободные места были на маникюре, и еще можно было сделать обертывание всего тела для придания коже гладкости и упругости. Каширина выбрала обертывание: она хорошо знала эту процедуру, на ней можно было расслабиться и полежать с закрытыми глазами в полутемной комнате, где звучала тихая приятная музыка и сладко пахло восточными ароматическими маслами. А руки у нее и без того в порядке, маникюр делала в минувший четверг.

Она приняла душ, как того требовал протокол процедуры, вытерлась жестким махровым полотенцем и легла на стол. Натирание скрабом, пилинг, снова душ, обмазывание специальным составом, и вот уже она лежит, накрытая термоодеялом, и впереди у нее двадцать пять минут покоя и удовольствия, после которых кожа ее станет гладкой, шелковистой и необыкновенно приятной на ощупь.

Только Юрочке Вихлянцеву уже не придется это почувствовать.

Никогда.

Как хорошо, что рядом с ней есть Ленчик, который…

Татьяна Геннадьевна не заметила, как погрузилась в сон.

ГЛАВА 3

Адвокат Юрия Альбертовича Вихлянцева свой хлеб ел не даром. Он подал кассационную жалобу на решение Северогорского городского суда в областной суд, который решение отменил. Вероятно, зампрокурора Журенко приложил к этому руку. Во всяком случае, у Вихлянцева появилось право подать новый иск о восстановлении на работе, чем он незамедлительно воспользовался. И Саблину пришлось готовиться к новому процессу, в том числе и заново составлять все требуемые судом документы и искать юристов, которые возьмутся представлять сторону ответчика.

Тем временем Вихлянцев развлекался вовсю, составляя бесконечные жалобы в прокуратуру и письма во все инстанции, какие только мог придумать, вплоть до премьер-министра и президента. Все эти жалобы спускались по инстанциям назад в область, а оттуда — в Северогорскую прокуратуру для проведения проверок и решения вопроса о возбуждении уголовного дела. Саблина обвиняли теперь уже не только в разработке и использовании хитроумных коррупционных схем, при помощи которых в Бюро якобы отмывались какие-то неведомые никому деньги. Он оказался виновным еще и в том, что все поголовно сотрудники Бюро больны СПИДом, туберкулезом и гепатитом, поскольку им не выдаются даже самые элементарные средства защиты при работе с инфицированным материалом. Об этом Юрий Альбертович поставил в известность Роспотребнадзор, который с удовольствием и без промедления кинулся проводить проверку. В другой жалобе говорилось о том, что нарушаются условия аренды здания, в котором располагалось Бюро. Одним словом, фантазия Вихлянцева оказалась поистине неисчерпаемой, проверки следовали одна за одной, Саблина без конца вызывали в прокуратуру, где он давал объяснения, потом те же самые вопросы ему задавали обэповцы, потом следователь, который сначала сказал, что выносит постановление об отказе в возбуждении уголовного дела, а затем, буквально через неделю, снова вызвал Саблина и снова терзал его, объяснив, что вынесенное им постановление надзирающий прокурор не утвердил, а материалы проверки вернул с резолюцией, гласящей, что проверка проведена поверхностно и неполно. Так что все придется начинать с самого начала. И здесь тоже явственно ощущалась мощная длань зампрокурора Журенко.

Саблин чувствовал, что в любой момент может сорваться. Силы были на исходе. Приближался апрель, а с ним и отпуск, но какой же может быть отпуск, когда идут проверки и нужно готовиться к новому суду?

Последней каплей стал инсульт, сваливший бессменную и надежную, как скала, Изабеллу Савельевну Сумарокову. Танатология осталась без заведующего. А если учесть, что кто-нибудь из танатологов постоянно находился на амбулаторном приеме, кадровая проблема в отделении экспертизы трупов встала со всей остротой и в полный рост. Заменить Изабеллу Савельевну было некем, и Саблин постоянно звонил в областное Бюро, напоминая, что им срочно нужен эксперт, желательно с опытом работы хотя бы пять лет, а пока, если не давал устные или письменные объяснения, сам ходил в секционную, проводил вскрытия, сидел над микроскопом и составлял заключения. Без Изабеллы Савельевны ему пришлось еще и проверять все акты танатологов, включая и те, которые он никогда прежде не проверял, поручая это Сумароковой.

Он похудел, плохо выглядел, а чувствовал себя еще хуже. Давление скакало, в отпуск уйти он не смог, поскольку танатология оставалась без контроля, он даже не мог позволить себе роскошь взять больничный и несколько дней передохнуть.

Несмотря на всю эту нервотрепку, он периодически вспоминал о рицине, звонил то Глебу, то Кашириной, но ничего обнадеживающего не слышал.

И в какой-то момент ему показалось, что он готов сдаться. Ему все надоело. У него больше нет сил. У него закончилось терпение. Его, точно так же, как и Сумарокову, свалит инсульт прямо на рабочем месте, и останется он беспомощным инвалидом, нищим и никому не нужным.

Впрочем, минута слабости быстро миновала.

* * *

— Миледи, с праздником вас!