- На тридцать первое января или на первое февраля. В зависимости от погодных условий в районе посадочной полосы. Шаттл должен начать торможение в половине двенадцатого. По Гринвичу, конечно.
- Через неделю? - собеседник министра открыл глаза и резко подался вперед. - Всего через неделю?
- Да, товарищ председатель, - кивнул министр.
Человек за столом озабоченно наморщил лоб, что-то прикидывая в уме:
- Товарищ маршал, а когда были сделаны эти фотоснимки?
- На второй день после начала полета "Колумбии". Восемнадцатого января.
- Почему же мне раньше не доложили? Почему вы целую неделю держали у себя информацию такой степени важности?
- Э... Генерального секретаря партии мы поставили в известность немедленно. Как главнокомандующего нашими вооруженными силами. А вас и остальных членов Политбюро... Мы проверяли информацию, товарищ председатель, - министр виновато пожал плечами. - Разрабатывали возможные сценарии развития событий...
- Да? Сценарии, значит, разрабатывали, - председатель недовольно поморщился. - Ну, и какие же сценарии у вас получились?
Министр нервно кашлянул и положил на стол тонкую пластиковую папку, которую держал на коленях.
- Собственно, вот... С вероятностью около девяноста восьми процентов реализуется всего один сценарий.
Он пододвинул папку к собеседнику.
- Расскажите своими словами, - потребовал председатель. - Слава Богу, что ваши аналитики выдали только один сценарий!
- Как я уже говорил, - министр нервно облизал губы, - шаттл развалится почти сразу после входа в атмосферу Земли, и космонавты погибнут. Американцы решат, что эта катастрофа - наших рук дело...
- Что?! - глаза председателя удивленно округлились. - А мы здесь причем?
- Дело в том, товарищ председатель, - министр вздохнул, - что их станции наземного наблюдения зафиксировали маневры нашего спутника-фоторазведчика около шаттла. И Штаты будут убеждены, что повреждение "Колумбии" вызвано каким-то воздействием лучевого оружия с борта нашего "Космоса"...
- А почему мы не можем предупредить США о повреждении шаттла?