Обратный отсчет

Невольно подумалось — а как же разрешить «квартирный вопрос», если приедет Афродита? Мысль суматошная, но приятная, хотя он тут же ее отогнал. Как-нибудь разрешится, лишь бы все состыковалось и их не разбросало по разным концам Афгана.

Кабинет его находился в штабном модуле. Ничего примечательного Хантер там не обнаружил — казенная мебель, несгораемый сейф, решетки на окнах, канцелярская настольная лампа, графин с желтоватой водой, портрет мумифицированного вождя на стене, основательно засиженный мухами, полевой телефон на столе. С потолка свисали ленты липучек, густо покрытые мушиными трупами. Вот и все. Соседом по кабинету оказался подчиненный — прапорщик Веревкин, комсорг.

— Дай-ка мне список БЧС батальона, — велел Петренко едва поздоровавшись, — хочу изучить.

— Вы имеете в виду штатно-должностное расписание? — осторожно спросил комсомолец. — Подождите, я сейчас мигом в штаб сгоняю!

— Точно, «штатку», — рассмеялся замполит, — ты уж извини, в последнее время преимущественно со списками БЧС приходилось общаться…

— Александр Николаевич, — проговорил комсомольский вожак уже на пороге. — Вы, конечно, извините, но вот я хотел вас спросить… — он начал заикаться, — вы, с-случайно, н-не…

— Что ты все обиняками? — рассмеялся новоиспеченный замполит. — Говори прямо! Что я «не»? Нетрадиционной ориентации? Отвечаю — нет! Всей душой люблю женщин, готов за них жизнь отдать! Так что же все-таки «не»? — продолжал он шутливо допрашивать «комсомольца», который уже, должно быть, жалел, что сунулся с вопросом.

— Дело в том… Я просто хотел… товарищ старший лейтенант, — собрался с духом Веревкин. — Вы, случайно, не… не главный герой очерка Шубина «Никому не нужный старший лейтенант»? — указал прапорщик на замусоленную «Комсомолку», лежавшую на столе.

— Вот, блин, ничего от вас не скроешь! — почесал в затылке замполит. — Да, Олег, каюсь: печально известный и никому не нужный — это я, старший лейтенант Петренко!

— Так я и думал! — почему-то обрадовался прапорщик. — Мы тут с мужиками вчера посовещались после того, как вы Эстонца подравняли, и решили, что обязательно вам во всем поможем! Можете не сомневаться!

— Я и не сомневаюсь, Олег. — Замкомбата присел к столу. — Во-первых, у вас и выхода другого нет, — заметил он с улыбкой, — потому как вы обязаны исполнять мои распоряжения, а во-вторых, и у меня нет иной альтернативы, кроме того чтобы работать вместе с вами. Как верно заметил однажды классик марксизма-ленинизма, нельзя жить в обществе и быть свободным от общества, а глас народа трактует примерно так: с волками жить — по-волчьи выть.

Веревкин изумленно вытаращил глаза и улетучился.

Весь день Петренко изучал подчиненных — сначала по бумагам, по примеру полковника Ермолова, перенося все самые существенные сведения о каждом в толстую общую тетрадь. Покончив с этим, замкомбата в сопровождении «комсомольца» отправился изучать «массы» в натуре: в модулях, на занятиях, в парке боевых машин.

Потратив на это целый день, уже перед ужином он обнаружил, что меньше всего его интересуют состояние документации, наглядной агитации, «ленинских комнат» и прочей партийно-политической белиберды. Единственным документом, который принес реальную пользу, оказался тщательно проштудированный журнал учета происшествий, преступлений и грубых нарушений военной дисциплины. Близкое знакомство с военной прокуратурой даром не прошло.

2. Баловень судьбы

Дни летели за днями. Хантер постепенно привыкал к новой обстановке, новым людям. Он и сам по себе, от природы, был неплохим «коммуникатором», а специфика военной профессии развила и углубила эти качества. Афган же отсек ненужное и наносное. С помощью первоклассных учителей, асов спецпропаганды Худайбердыева и Чабаненко, он научился рефлексировать, отслеживать и оценивать каждый свой шаг.

Такой самоанализ позволил взглянуть на себя со стороны. Автопортрет удивил молодого офицера, доставив даже некоторое удовлетворение: перед ним предстал молодой военный-профессионал, с одной стороны — настойчивый, грамотный, жесткий, порой жестокий, с другой — наблюдательный, хитрый, изворотливый и, пожалуй, даже мстительный.

Со всеми категориями подчиненных он быстро нашел общий язык, в этом ему помогли боевой опыт, специфическая слава (достопамятный номер «Комсомолки» прочитал весь батальон) и умение держать себя с командирами подразделений на равных. Для этого ему пришлось уже в который раз переучиваться — меньше чем за год он трижды сменил «броню», пересел на старую добрую знакомую БМП-2Д, которую за короткую приставку «Д» в батальоне с мрачным юмором прозвали «братской могилой десанта», хотя так первоначально называли старушку БМД-1[116].

Ротные пехотные огнеметы «Шмель», «интеллектуальные» системы минирования «Охота», всяческие «лягушки»[117]и прочие смертоносные штуки — со всем этим Хантеру пришлось познакомиться всего за неделю, чтобы не хуже подчиненных овладеть современной техникой и вооружением, которое с недавних пор начало поступать в Сороковую армию и наконец-то добралось до войскового «понизовья».