Обратный отсчет

— Лишь бы две нижних звездочки не сняли! — засмеялся Хантер, припомнив бородатый анекдот, родившийся, должно быть, еще в царской армии.

— Разрешите, товарищ подполковник, — обратился к командиру соединения Аврамов, — похитить вашего подчиненного на пару часов? Мы потихоньку, без лишнего шума…

— Да забирай ради бога, — легко согласился комбриг. — Только, Виктор Иванович, вы там поаккуратнее! У тебя вон какая масса, а у этих двоих, — он кивнул на Петренко и на Чабаненко, как раз появившегося в проеме двери, — и вместе столько не наберется!

Часть седьмая. Чья правда и чья кривда?.

1. «Нет уз святее товарищества!»

В комнате, где обитал спецпропагандист, оказалось жарко и душно, как и во всех остальных помещениях жилого модуля. Обстановка напоминала спартанскую: нехитрая армейская мебель, семейные фото на стенах, черно-белый телевизор, двухкассетный «Панасоник», электрочайник, банки-склянки, ножи, каска с бронежилетом в углу, рядом — оружие и боеприпасы. Ложем майору Чабаненко служил сколоченный из «градовских» досок широкий топчан, накрытый узорчатым духовским одеялом. Ни матраса, ни подушки не наблюдалось.

— Здрасьте вашей хате! — по традиции прогудел Аврамов, входя. — Слышь, Тайфун, — не удержался он от подколки, — у тебя что, проблемы с интендантской службой? Так я своим вещевикам прикажу, они тебе живо кой-чего помягче организуют!

— Не стоит, Витя, — без улыбки ответил хозяин. — После того подрыва, когда шарахнулся спиной о броню, хребет что-то стал побаливать. Днем еще ничего, пока бегаешь, а вот ночью… — майор со вздохом поставил автомат в угол, — хоть волком вой, только доски и спасают. Полежишь на ровном и твердом, а утром как огурчик!

— Лег бы ты в госпиталь, Павел Николаевич, — сочувственно пробасил гигант, — а то добегаешься! А на боевых как спишь? — поинтересовался он. — Тоже на досках, с собой возишь?

— Да нет, — пожал плечами тот, — хотел было, только все время забываю. Текучка заедает!.. Что-то мы о нашем госте совсем забыли. — Оба разом повернулись к Хантеру, который молча стоял посреди комнаты, прислушиваясь к разговору. — Чего застыл, Шекор-туран? — шутливо рявкнул Тайфун. — Или присаживайся, или выходи!

Шекор-туран рассмеялся, опускаясь на топчан.

Продолжая беседовать, незаметно накрыли стол. Старлей удивил майоров, выставив пару бутылок самогона, — «на югах» со спиртным было туго. Сели, налили по первой — за прибытие. Вторую рюмку замполит ДШБ, верный себе и дедовым заветам, поднял за «плечо друга и бедро подруги», вызвав одобрительный смех. Третью выпили молча, стоя и не чокаясь, помянув погибших на афганской земле, а четвертый тост, как водится, за то, чтобы за всех присутствующих подольше не пили третью…

Не успела четвертая рюмка прокатиться пищеводом, как в комнату Чабаненко ввалилась целая ватага офицеров-десантников. Все они были уже под основательной мухой, а возглавлял их, само собой, десантный комбат — майор Иванов.

— Ты что же это, Павел Николаевич, — загремел он, изображая смертельную обиду, — прячешь у себя моего заместителя? Мы тут с майором, — он указал на маячившего позади Эстонца, который с пьяной улыбкой держал перед собой «генеральскую» полевую сумку, — кое-куда заглянули и теперь готовы внести свой вклад в общее дело… Здорово, спецназ! — не слишком приветливо поздоровался он с Аврамовым. — И ты здесь?

— Привет, десантура! — Поднявшись во весь рост, великан макушкой едва не доставал до потолка. — Присаживайтесь, мужики, вместе отметим прибытие Шекор-турана. — Он опустил тяжелую лапищу на плечо старшего лейтенанта, вызвав недоуменные взгляды комбата и его заместителей.

Только теперь пьянка приобрела настоящий размах. Пошли разговоры «за жисть». Тайфун с Бугаем, перебивая и дополняя друг друга, поведали о том, где и при каких невероятных обстоятельствах впервые встретились Шекор-туран и мушавер Аврамов, он же Бугай, и что из этого впоследствии вышло. Вскоре водка, принесенная гостями, иссякла, и Хантеру пришлось вытаскивать Рейнджеров самогон, поминая товарища добрым словом.

Затем наступил черед Петренко. Уступив просьбам Чабаненко, с которым не виделись с апреля, он рассказал о себе — где был, чем занимался, что видел. От алкоголя язык развязался, старлей быстренько лишился скромности, оттого рассказ вышел содержательным и увлекательным. Кое о чем пришлось умолчать — об отношениях с Афродитой и Ядвигой, о дружбе с полковником Худайбердыевым и некоторых подробностях борьбы с Монстром, а также о возбуждении и закрытии уголовного дела. Старые товарищи и без того все знали, а новых это совершенно не касалось.

Поздней ночью захмелевшей компании захотелось порезвиться на свежем воздухе. Аврамов, успевший слегка опьянеть, загрузил народ в командирский «уазик» и, пренебрегая правилами безопасности, привез к себе в отряд. Там гульба продолжилась с новой силой: со стрельбой по бутылкам, метанием гранат в бассейн, армреслингом, купанием в том же бассейне, шашлыками и прочим.