Обратный отсчет: Равнина

Он схватился за дозиметр — и ничуть не удивился, увидев подсвеченный значок «омикрон» и стрелку указателя, уткнувшуюся в чашку. Перечитав показания, он резко выдохнул и прочитал их ещё трижды. Ошибки не было — странный минерал «фонил» в омикрон-диапазоне, но на четыре порядка меньше, чем «полыхал» бы разогревшийся до такой температуры ирренций. Гедимин подозрительно сощурился на экран в поисках нейтронов, не увидел их, поднял один фрагмент на ладони и проверил его отдельно — и, махнув рукой, выставил светильник из шатра. «Похоже, это местный генераторный плутоний. „Светит“ слабо — всё уходит в нагрев. Ирренций в составе… омикрон-распад должен, по идее, давать уран на выходе. Урана не видно… Ладно, всё потом. Надо спать, пока мозг не расплавился.»

Он сдвинул все странные тряпки к дальней стене и улёгся поперёк, ногами к выходу. С крючками на пологе возиться не стал — там тоже могло обнаружиться что-нибудь противоречащее законам физики, и весь сон пошёл бы насмарку. Несколько секунд он устраивался, шурша подстилками и каменным крошевом под ними, потом затих, пристроив голову на согнутую в локте руку. Вдалеке что-то постукивало, звенело, плескалось; потом Гедимин начал различать голоса — Бронны, собравшись у полевой кухни, что-то обсуждали, стараясь говорить шёпотом, но то и дело срываясь на пронзительный писк. «Шли бы они спать,» — думал сармат, медленно проваливаясь в дремоту; ему уже мерещилась лаборатория и срабатывающие тревожные датчики.

…Когда Гедимин открыл глаза, вокруг было всё так же темно, а где-то за шатром переговаривались Бронны. Сармат сдвинул с запястья пластину, взглянул на часы и хмыкнул. «Десять вечера. А здесь ещё ночь. М-да, столько спать нас не учили…»

Он зажёг фонарь, нашарил фляжки, долго пил, утоляя накопившуюся жажду и голод, пока в голове не прояснилось. «Надо умыться. Легче будет думать. Заодно взять пробы воды. Гор называл её водой… надеюсь, это не какой-нибудь другой неорганический растворитель!»

Три соседних шатра были пусты, пологи откинуты, в двух горел свет; Вепуат у себя оставил светильник погашенным, а приспособление, вынесенное Гедимином из его «спальни», куда-то пропало. «Не взял пробы,» — он досадливо сощурился, мысленно выругав себя за несообразительность. «Вепуат небось взял. Он быстрее думает. Вот что значит — не совать голову в реактор…»

Большие бочки с водой стояли на краю плато, у полевой кухни, подсвеченные одиноким «фонарём» на бортике волокуши. Едва Гедимин приблизился на десяток метров, голоса Броннов смолкли, а ещё через пару секунд за корзинами, бочонками и плетёными загородками засверкали глаза — аборигены выбрались наружу и уставились на сармата. Гедимин досадливо сощурился. «Когда они вообще спят?»

Он остановился у большой бочки — по меркам Броннов, наверное, эта ёмкость была огромной, как целая цистерна. «Чутьё» ремонтника подсказало, а сканер подтвердил — корпус выдолбили из древесного ствола, забили широкими затычками с двух сторон и просверлили краны-патрубки внутри необрубленных сучков. «И налито неизвестно что,» — Гедимин сверился с анализатором и пожалел, что не взял из Ураниума пару канистр нормальной воды. «Ладно, Айзек и Гварза не отравились — как-нибудь выживу.»

Вентилей на сучках, разумеется, не было — дырку затыкали какие-то губчатые наросты. Гедимин примял их пальцем, подставил контейнер для проб и смотрел, угрюмо щурясь, на прозрачную жидкость. «Любопытно, что ни флоры, ни фауны нет. При таком хранении — и ничего не завелось…»

Контейнер растворяться не спешил, как и бронированная перчатка. Бронны молча глазели со всех сторон. Гедимин помянул про себя уран и торий и подсоединил один из своих шлангов к деревянному «патрубку». Примятые «грибы» в кране, видимо, не успели восстановиться, а поток воды прижал их ещё сильнее, — внутрь потекло с хорошим напором, нагреватель загудел, принимая поступившую жидкость за обычную воду, через десяток секунд шланг отсоединился, и Гедимин заткнул кран защитным полем. «Вода» прогрелась быстро; сармат мысленно махнул рукой и лёг прямо на землю, чувствуя, как кожу омывает горячая жидкость. «Раствор в ней хорошо мылится,» — отметил он про себя, слыша тихие щелчки лопающихся пузырьков. «Лучше, чем в Ураниуме. Приятно…»

Чуть поодаль на склоне белела мыльная пена — кто-то уже ополоснулся и слил отработанную воду прямо в промоину. Гедимин встал туда же. Горячая вода стекла, оставив ещё один мыльный след, на спину брызнула прохладная, приятно охлаждая кожу. Сармат подставил контейнер под сток и ждал, пока обсохнет тело под комбинезоном и мокрая голова, подозрительно разглядывая помутневшую жидкость. Через секунду он, спохватившись, сунул анализатор под броню и разочарованно вздохнул — момент, видимо, был упущен. На почти высохшей коже была только вода — два атома водорода и один — кислорода, ничего нового и совсем ничего интересного.

— А, вот ты где, — Вепуат, выйдя на открытое место, приветливо помахал дроном. — Исследуешь?

Гедимин недовольно сощурился.