Обратный отсчет: Тлакантский синдром

Гедимин брёл вдоль то срастающихся, то расплетающихся тяжей; внутри них мерцали то замотанные в плёнку, то опутанные тягучей «паутиной» красные, синие, жёлтые пластинки с округлыми краями. От них тянуло теплом. Гедимин пытался построить чертёж переплетения, но всё росло, куда ему вздумается; сармат потянул жгут туда, где, по его мнению, эта штука должна была лежать, — «мышцы» разом сократились, отбросив массивного ремонтника метров на десять. Приземлился он мягко — и теперь под нарастающий свист и шипение наблюдал, как проход закупоривают многослойные плёнки. «Этой штуке не по нраву, когда её трогают,» — запоздало сообразил сармат. Свист и шипение становились всё громче, сквозь них начали пробиваться понятные слова — и Гедимин открыл глаза и с облегчённым вздохом уставился в жёлтый тектоновый потолок. Камень, даже со скруглёнными углами и множеством неровностей, был приятнее, чем «мышцы» станции — и те, что сармат видел во сне, и те, к которым сунулся было наяву — но в первый же день понял, что это работа для ксенобиолога. Он тогда проверил все накопители, испытал образцы жгута на прочность, эластичность и термостойкость — и оставил Вепуата, Экхарда с Куно и подручных филков разбираться без него. Он ксенобиологом не был.

Свист и шипение никуда не делись, наоборот, стали ещё громче и отчётливее.

— И Куттуш тоже⁈ — с радостным удивлением спросил у кого-то Вепуат — он уже выбрался в коридор, и Гедимин, на ходу хлебнув из двух фляг, выглянул следом. Там была целая орда Сэта; они надели на себя всё, что можно, и несли узлы с вещами.

— И Теккех⁈ Сегодня сказали? Эгнаций, ты слышал?

Сэта расступились — из пола по плечи высунулся каменный сармат.

— Ага, только с Текк’том говорил. Пещеры целы, дырки-проёмы на месте, что выпало и треснуло — слепили заново. Жить, в общем, можно. Что, уже и Кут’тайри поймал сигнал?

— Все города Сэта открывают ворота, — с почтительным жестом ответил мастер-литейщик; его грива от радости превратилась в языки белого пламени.

…Огненные порталы открылись в «святилище» (или переговорной комнате) Кут’тайри; жрец едва удерживался от превращения в облако плазмы.

— Все города открыли ворота, мы можем вернуться!

— Да будет благословение Пламени с вами — и древнего, и юного, — Вепуат поднял руку с растопыренными пальцами и выразительно посмотрел на Гедимина. Тот, на ходу вспоминая ритуал, зачерпнул что-то невидимое из закрытой реакторной камеры плазмореза и выплеснул на костры и толпу перед ними. Пламя поднялось до потолка. Сэта радостно зашипели. Джагулы из-за приоткрытой двери поддержали их восторженным воем.

— Племя Джелег вернулось, — слышал краем уха Гедимин, как кто-то из них докладывает Эгнацию. — Можем ли мы поехать в Уру-Джагзур?

— Хоть сегодня, — вместо Эгнация ответил Вепуат. — У вас достаточно подношений? Если нет — алайналь перебили не все красивые стеклянные вещи, и мы…

— Мы благодарны, госпожа Урху, — перебил Джагул. — Но это наша вина, и наши убитые, и наши подношения.

Коридор опустел, и всё меньше переселенцев оставалось в «святилище» — порталы стремительно их поглощали.

— Зря я всё-таки клыки у Гварзы не выломал, — еле слышно пробормотал Вепуат в сгущающейся тишине. — Можно было сохранить, не распались бы. У нас так не принято — но ведь и своих продавать тоже.

Порталы один за другим тускнели, исторгая почти бесцветный дым, — его тут же уносило в вытяжку. Ещё горел, но уже заметно притух, единственный, ведущий в Шакху. Рядом стоял смущённый Кут’тайри.

— Мастер Хетпу, — он сплёл пальцы перед грудью в замок. — И меня зовут благословить отстроенные города от имени Пламени. Но если бы вы, его истинные жрецы…

Пол под ногами слабо шевельнулся. «Да чем он всё неистинный⁈» — скорее эмоцией, чем словами, прогудел внутри черепа Гедимина «Элидген».

— Подожди, Кут’тайри, — сказал Вепуат. — Сходи сперва сам. Мы скоро встанем на крыло — тогда и благословим всё, до чего дотянемся. Если вдруг нужна будет помощь…

Жреца уже втянуло в портал — только столб дыма ударил в вытяжку. Огненные чаши погасли.

— Через день не забыть разжечь, — пробормотал Вепуат. — Уж наверное, напразднуются. Гедимин, пойдём на ГЩУ, — испытаем механизм без посторонних! Эгнаций, вылезай, это по твоей части — сегодня ныряем в землю!

…На станции, и правда, посторонних не осталось — Джелеги вернулись и праздновали, видимо, переговоры с мертвецами прошли успешно, Улгехи быстро собрались и уехали мириться со своими убитыми, Хеллуги несли дозор снаружи, беженцы-Сэта ушли домой.

— Придётся снова назначать уборщиков, — говорил Младан по дороге к ГЩУ. — А то филки расслабились. Мастерские не работают, — чего бы им не заняться делом⁈

…Операторская смена уступила место троим «командирам» — точнее, двоим и Гедимину, с какого-то перепугу назначенному главным. Сармат отнекивался, пока станция горячей лапой не пихнула его к пульту — «давай уже!». Она вздрагивала и раскачивалась, «зрячие камни», собранные в систему видеонаблюдения, показывали, как сокращаются и расслабляются мышцы, по-другому разворачивая закреплённые среди них накопители.