Образ мира в тексте и ритуале

В одной из древнейших новгородских берестяных грамот (№ 238), датируемой концом XI – началом XII в., содержится упоминание об известном в средневековой Европе судебном приеме «испытания водой» (ордалии, Божьем суде): «Что же ты утверждаешь, будто за мной восемь кун и гривна? Пойди же в город – могу вызваться с тобой на испытание водой» (перевод, в оригинале «взяться на воду»). В комментарии к грамоте разъясняется, что «испытание водой в одних случаях состояло в том, что испытуемый должен был достать голой рукой кольцо со дна сосуда с кипящей водой, в других – в том, что испытуемого, связанного веревкой, бросали в воду (в последнем случае он признавался невиновным, если шел ко дну, и виновным, если оставался на поверхности)» [Зализняк 2004а: 259] [99]

.

Первый способ находит прямую параллель в сербских народных обычаях. Вук Караджич в своем словаре под словом мазиjа

сообщает следующее:

У Србиjи су до скора кашто вадили мазиjу, т. ј. кад на каквога човјека реку да је што украо, а он се отдговара да није, онда узваре пун казан (или велики котао) воде, па у ону врелу воду метну комад врућа усјала гвожђа (или камен), а онај на кога веле да је украо, засуче рукаве, па објема рукама извади оно гвожђе из воде. Ако он не буде украо оно што на њега говоре, не ће се ожећи ни мало, ако ли буде украо, изгореће му руке (jа не знам ни jеднога коjи jе вадио мазиjу да се ниjе ожегао, а знам двоjицу што су им руке изгореле: Панту Стаменићу из Jадра из села Тршића, и Митру Туфекчији из Рађевиве из села Мојковића) (В Сербии до недавнего времени иногда тащили «мазию», т. е. если о ком-то говорили, что он что-то украл, а он отрицал это, то кипятили целый казан (или большой котел) воды и в эту горячую воду бросали кусок раскаленного железа (или камень), а тот, о ком говорили, что он украл, должен был засучить рукава и обеими руками вытащить железо из воды. Если он не делал того, в чем его обвиняли, то он не должен обжечься, а если он украл, то он обожжет руки (я не знаю никого, кто бы тащил мазию и не обжегся, но знаю двоих, кто обжег руки: Панта Стаменич из области Ядар из села Тршич и Митра Туфекчий из Раджевивы из села Мойковича) [Караџић 1852: 341].

Ср. также более позднее свидетельство из Попова Поля: