Образ врага

Другой проблемой — не столько теоретической, сколько политической — является новая форма нациеобразования, наметившаяся в современном мире. Интегрирующиеся в коммуникативных пространствах меньшинства могут составить виртуальную нацию, которая окажется серьезным соперником государствам-нациям. Касаясь этой проблемы Бенедикт Андерсон говорит об опасности «удаленного национализма», который не зависит от проживания на территории родной страны. Современные империи и современные национализмы становятся электронной (основанной на электронных СМИ) формой национально-государственного мифа.

Унификация потребления и личная культурная анонимность побуждают людей искать идентичности, обращаясь к прошлому и отправляясь на поиски духовного братства, которое современное государство не желает создавать. Исчезающие политии заменяются этниями без территориальной определенности. Международный терроризм и связанный с ним религиозный фундаментализм — лишь начало процесса образования виртуальных культурных наций. Современный либеральный мир и джихад исламских фундаменталистов — две стороны одной и той же медали.

Государство-нация может противопоставить виртуальной этнополитической консолидации, рано или поздно собирающейся предъявлять претензии на политические права и политическое влияние, собственную виртуальную стратегию — распространить свою культурную экспансию на весь мир, и доступными методами как только возможно сократить воздействие на своих граждан виртуальных практик, возбуждающих этнические мифы. Национальные меньшинства должны быть размещены в информационных резервациях, выход из которых дозволен только через усвоение общенациональной (имперской) культуры. Национально-культурная автономия, получающая право голоса в общении с государством и даже бюджетное финансирование (что заведено в России сегодня) — опасная уступка этницизму.

Малороссы и самостийники

Современный расовый тип украинцев-малороссов резко отличается по строению черепа и лицевого отдела от неолитического населения Надпорожья-Приазовья, но сам по себе достаточно однороден. Это свидетельство пришлого характера населения, но также и его «кочевой» беспокойности, в значительной мере стирающей территориальную дифференциацию.

Анализ антропологической дифференциации современного населения Украины и Молдавии дает разделение его на три территориальные группы:

1. Полесский, центральноукраинский и нижнеднепровский типы, близкие соответственно к белорусам, полякам и русским Курской области. (Разумеется, украинские поляки по своим средним антропологическим параметрам не могут не отличаться от польских поляков. Именно поэтому поляки на Украине попадают между русскими и белорусами, составляя с ними и рядом типов украинцев единую антропологическую группу.) Брахикефалия выражена слабее, нос короче и шире, реже наблюдается выпуклая спинка и опущение кончика носа, несколько более светлая пигментация.

2. Закарпатско-верхнеднепровский, карпатский (близкие к венграм, немцам, чехам, словакам и румынам) — преимущественно брахикефалы с узким и высоким носом, повышенной частотой выпуклого профиля спинки носа и опущенного кончика носа, а также более темной пигментации (в целом признаки альпийского или альпо-карпатского типа горной части Центральной Европы — малой альпийской расы).

3. Прутский (близкий молдаванам и гагаузам) — уменьшенная брахикефалия, более высокое лицо, темная пигментация, усиленный рост бороды (в целом набор признаков южноевропеоидного расового типа). Обособленно от трех групп выделяются группы болгар и албанцев, приближенные более к прутскому типу украинцев и более, чем в этом типе, отражающие признаки южного европеоида.

Антропологические типы Украины и Молдавии украинцы:

1 — полесский, 2 — центральноукраинский,

3 — нижнеднепровский, 4 — прутский 5 — закарпатско-верхнеднестровский, 6 — карпатский.

другие народы:

7 — белорусы, 8 — русские, 9- поляки, 10 — чехи, 11 — словаки, 12 — венгры, 13 — румыны, 14 немцы, 15 — молдаване, 16 — болгары, 17 — гагаузы, 18- албанцы.

_{[Восточные славяне. Антропология и этническая история, М., 2002.]}