Обрести надежду

— Чувствую себя хорошо. Головные боли иногда случаются, и слова до сих пор забываю. — Он пожал плечами и улыбнулся. — Но у меня бывало и похуже.

— И у меня, — сказала Грейс.

Они смотрели друг на друга, вглядываясь в бездонные омуты только что открытых глубин. Мэтт склонился к ней. Грейс застыла, не дыша, только глаза закрыла. Губы его оказались такими мягкими и нежными — словно к ней прикоснулся лепесток. Его легкое свежее дыхание утягивало, словно в водоворот. Плед упал на пол, но Грейс не чувствовала январского холода, крепче прижимаясь к Мэтту. Наверное, целую минуту они стояли так, не в силах разъединиться, потом медленно, словно в сладком тумане, открыли глаза.

— Спасибо, что пришел, — сказала Грейс, тыкая пальчиком в пряжку его ремня.

— Спасибо, что ждала, — сказал Мэтт.

Грейс легонько потянула за пряжку.

— А пойдем в дом, кофейку сделаем?

— Это было бы здорово, — сказал Мэтт.

— Не забудь свою шляпу.

Усмехнувшись, Мэтт подобрал свою шляпу и надел ее Грейс на голову.

Они прошли в дом. Рассвет коснулся воды, принявшей оттенок серого жемчуга, и стылая гладь залива казалась отлитой из стали. В прибрежной заводи в тростниках плавали, как два одиноких кораблика, уточка с селезнем. Где-то вдалеке почти бесшумно завелся и пошел катер, с мерным тарахтеньем тикающих часов удаляясь за горизонт. И уж совсем далеко, на другом берегу залива, словно верхушки гигантского кафедрального собора, высились в предрассветной мгле остроконечные шпили манхэттенских башен-близнецов.