Обретение смысла во второй половине жизни. Как наконец стать по-настоящему взрослым

Возвращение личности ее авторитета – вот та ежедневная задача, которую возлагает на нас всех душа. Как правило, мы стараемся уклоняться от подобных требований души, откладывая ее задачу на максимально возможное время. Лишь тогда, когда страдание становится нестерпимым для нас или для тех, кто нас окружает, мы вынуждены обращать внимание на подобные задачи. Нет ничего удивительного в том, что задача возвращения личностного авторитета кажется столь затруднительной, даже пугающей. Ведь нас с детства приучили к тому, чтобы воспринимать авторитет как нечто внешнее по отношению к нам. Став взрослыми, мы успешно усвоили эти назидания, программы и рефлективные реакции как свои комплексы. Знает ли рыба, как ей удается плавать в воде? Отдаем ли мы себе отчет в том, что плаваем в среде рефлективных перцепций и реакций, оставаясь привязанными к истории, а не к внешнему авторитету? Маловероятно, что мы по доброй воле захотим подвергнуть сомнению то поле, которое продолжает оказывать на нас влияние, и его предполагаемые авторитеты, пока расхождение между ожиданиями и результатами невозможно будет дольше отрицать.

Что же составляет этот «личный авторитет»? Если совсем просто, это означает найти то, что будет правильно для себя, и жить согласно этому в мире.

Если же не жить в согласии с этой правдой, тогда она не станет нашей реальностью, нашей средой обитания и так и будет оставаться тем, что Сартр называл «дурной верой», а богословы «грехом», психотерапевты – «неврозом», а философы-экзистенциалисты – «неаутентичным существом». Личный авторитет, уважающий права и возможности других людей, предельно далек от нарциссизма и от империализма. Это трезвое признание того, что желает проявить себя посредством

нашей жизни. Если Эго не уступит дорогу энергии, которая хочет выразить себя через нас, тогда эта энергия раздавит нас своими патологическими вспышками или же что-то, какое-то жизненное начало увянет в нас, пусть даже тело будет влачить существование еще не одно десятилетие. Безотлагательность призывов, звучащих каждый день где-то глубоко внутри, осознаем все мы, даже тогда, когда уклоняемся от них: найди то, что правильно для тебя, найди в себе смелость жить согласно этому в мире, и мир в свое время признает твою правоту. (Пусть поначалу кого-то это может удивить и даже напугать.)

В самой тесной связи с обретением, вернее даже сказать с восстановлением личного авторитета, находится задача открытия личной духовности.

Слишком часто бывало так, что люди получали такое приглашение, но оно оказалось уже отравленным культурной средой или опытом детских лет. Они путали высокие устремления духа с привычными институциями, уставами, учениями и ритуалами. И, чтобы снова не увязнуть в прошлом опыте, задача сосредоточенного размышления о жизни духа отвергается ими напрочь. Вдобавок современные поставщики духовного добра – народ скользкий: все в них, от прилизанных волос до елейных речей, работает на то, чтобы как можно дольше задержать своих прихожан в незрелом состоянии, а не побуждать становиться теми, кем они призваны стать. Послания, звучащие в устах наших телепроповедников, сулят избавление от борьбы простейшими из способов и соблазняют негласным обещанием избежать призыва прикоснуться к глубине жизни. Наша культура ломится от этих подделок под духовность. На это еще более полувека назад обращал внимание Юнг:

Только лишь метафизические идеи утратят свою способность пробуждать в памяти первоначальное переживание, они не только становятся бесполезными, но на деле оказываются существенными препятствиями на пути к более широкому развитию. Цепляясь за собственность, некогда означавшую богатство, перестаешь замечать, какой недееспособной, несуразной и безжизненной она становится, и тем упрямее держишься за нее… В результате мы видим … ложный дух самомнения, истерии, ограниченности, преступной безнравственности и схоластичного фанатизма, поставщика мишурных духовных товаров, псевдоискусства, философской невнятицы и утопического надувательства, пригодных разве что на то, чтобы разом быть отданными на корм современному человеку толпы[44].