Обряд

Пока Агата занималась ужином, Владимир успел припомнить ещё три виграфа. Сразу же делал эскизы для архива и прятал в папку. Он заметил, что на эскизах почерк словно не его, он писал мельче, убористее, под другим углом. А движения рук были чёткие, точные. Ещё бы им быть неточными, промах при начертании виграфов может обойтись очень дорого. И что же случилось с Владимиром-вторым? Пока это был кто-то посторонний, фраза «слился» звучала не так страшно. А если это ты или кто-то близкий? Владимир поёжился. Одно спасало: на коротком интервале времени случилось так много странных событий, что сознание просто не успело всё принять. Ну или энергично отвергнуть.

Владимир внёс в анналы очередной виграф, когда Агата позвала его. Ужинали молча и бойко, оба проголодались. Едва только Владимир закончил с посудой, пискнул старый телефон Агаты.

— Шеф попросил кое-что допилить, — пояснила она. — Не знаю, сколько провожусь. Слушайте, не ждите меня, идите пока ко мне в квартиру и начинайте проверять. А потом я приду и повторим.

— Если что увижу, то сразу уйду, а вернёмся вместе, — пообещал Владимир. — Не забудьте про охрану, пусть проводят.

Агата покивала и чмокнула Владимира в щёку на прощание.

* * *

В квартире Агаты оказалось на удивление скучно, виграф-детектор обнаружил только спирали на обоях. Владимир не поленился заглянуть в шкаф-убежище (не стал смотреть в зеркало), там тоже обнаружились только спирали. Ладно, можно пока поставить чай в ожидании Агаты.

Владимир мысленно припомнил виграфы — те, что в папке — и они вспомнились все сразу. И навык их рисования приходил почти мгновенно, можно только представить, какие у Владимира-второго были там тренировки, какая была муштра. И если у них там такому можно обучить почти каждого, как сказала бы Агата, это нереально круто.

Пискнул старый телефон. Владимир глянул на текст сообщения, и его словно ледяной водой окатили.

«Она здесь, ухожу, не теряйте. Агата».

Владимир добыл новый телефон и увидел, что Агата ушла из эфира. Отключил свой телефон тоже. «Она здесь», и спрашивается, а где именно, почему не написала? Владимир ещё помнил, насколько потерянной и беспомощной выглядела Агафья. А сейчас ни сообщения, ничего, это что-то новое. Где её тогда искать?

Логично предположить, что возле Управы. Агата не зовёт на помощь, значит, кризиса пока нет. Но тогда возникал другой вопрос, а если охрана Белова всё ещё рядом (а она должна быть), что спросит Белов, когда ему доложат, что встретили двойника Агаты?

Незадача. Об этом они не подумали. Ладно, сейчас к Управе, а там по обстановке. На ходу что-нибудь сочиним. А пока нужно сделать вид, что здесь никто не живёт. Владимир прошёлся по комнатам, закрыл шторы, выключил все электроприборы кроме холодильника, конечно. Убедился, что ничего нет ни в мусорном ведре, ни на столе в кухне. Чайник, правда, успел вскипеть, но с этим несложно, просто выливаем горячую воду в раковину. Всё. Можно отчаливать в сторону Управы.

* * *

Агату словно пронзило насквозь ледяной иглой, снизу доверху. Вот надо было те два листика всегда держать с собой! Стоило положить оба листа со спиралями в правый и левый карманы, и сразу полегчало. Хотя она почти всё уже сделала: Агата извинилась перед шефом и, схватив походную сумку, бросилась к выходу.

Агату вело и шатало, а сознание особо чётким было не назвать, но она не забыла проверить, что всё ненужное или опасное выключено. Всё, теперь бегом в убежище, а там можно завернуться в обои и немного прийти в себя.

Агата уже почти вышла из подъезда, когда вспомнила про охрану. Незадача. Они непременно догонят и предложат подвезти или проводить. А когда увидят, как Агату шатает и качает, могут не спрашивая отвезти в больницу. Что же делать?

Слова пришли на ум словно сами сбой. Та самая утренняя молитва, фрагмент её. «Da mihi gloriam tuam… — дай мне свою славу…» — странно, что слова не только сами собой пришли, но и были вполне понятны и даже привычны. Удивительно было и то, что сразу же стало больше порядка в голове, перестало совсем уж страшно шатать и качать. «Меня не видно, — подумала Агата, не прекращая мысленно привычно повторять строки молитвы. — Меня не видно и не слышно». Всего-то немного везения!

Агата вышла из подъезда следом за одной из соседок — похоже, охранники Агату не заметили. Очень хорошо! Теперь тенями и окольными дорогами, и не тормозим! Стоило перестать повторять молитву, и становилось ощутимо хуже, Агата немедленно продолжила повторять её.

Она шла и шла, а в голове вновь становилось шумно. Молитва немного помогала, но по-настоящему ей должна помочь изоляция. Тот самый потайной шкаф, изнутри весь оклеенный обоями. «И не подумала, как спать-то, — осознала Агата. — Придётся спать сидя в шкафу, пока без вариантов».

* * *