Общество изобилия

На последующих страницах книги нам еще не раз представится случай обратиться к расхожей мудрости, то есть к набору идей, отличительной особенностью которых является их приемлемость для социума, а также познакомиться с их выразителями. Не следует думать, что мы преследуем цель пробудить к расхожей мудрости неприязнь. (И это надо подчеркнуть особо, поскольку, как уже отмечалось, нам свойственно ценить новые идеи на словах, в то время как на деле мы им противимся. Или, иначе, хотя в глубине души мы и ценим свою приверженность устоявшимся идеям, но публично этого не признаем.) Совершенно бесполезных людей практически не бывает, и точно так же нам необходимы приверженцы расхожей мудрости. Всякое общество должно защищать себя от избыточного предложения сырых идей и поверхностных суждений. В сфере общественной мысли поток интеллектуальных новшеств столь велик, что относиться к каждой отдельной идее и теории всерьез было бы катастрофой. Людей кидало бы из стороны в сторону, от одной теории к другой; экономическая и политическая жизнь оказалась бы зыбкой и неуправляемой. В странах коммунистического блока идеологическая устойчивость и сплочение общества во имя общей цели достигаются за счет формальной приверженности всех членов социума официально провозглашенной доктрине. Любое отклонение от официального курса с негодованием объявляется «ошибочным». А в нашем обществе стабильность и единомыслие насаждаются куда более неформально – при помощи расхожей мудрости. Всякая новая идея нуждается в проверке на способность преодолевать инерцию и сопротивление в реальных условиях, при этом необходимые для этой проверки инерцию и сопротивление обеспечивает именно расхожая мудрость.

Правда, не нужно думать, будто носитель расхожей мудрости заслуживает жалости. Такой человек не просто полезен для общества, он прекрасно устроился в жизни. Сам себя он справедливо относит к сливкам общества, а общество неизменно ему рукоплещет, поскольку его идеи будто специально призваны вызывать аплодисменты. Купаясь в овациях, он чувствует себя надежно защищенным и прекрасно вооруженным, чтобы противостоять всяческому назойливому инакомыслию. Свой выбор он делает в пользу того, чтобы занять наиболее прочное и выгодное положение уже сейчас, хотя в будущем оно станет непрочным и слабым. В настоящий момент к нему с почтением, порой необычайным, обращаются члены комитетов Конгресса; среди ученых он всегда стоит в первых рядах; он регулярно сидит в президиуме на всевозможных конференциях; он пользуется авторитетом в Совете по международным отношениям; он выслушивает поздравления в свою честь на званых обедах. Правда, есть риск, что когда-нибудь случатся события, в результате которых он будет посрамлен. Но он до этого времени вряд ли доживет. И лишь грядущие поколения бывают беспощадны к человеку, который олицетворяет собой расхожую мудрость, и пренебрежительно о нем отзываются.

Однако давайте перейдем к более серьезным вещам.

VI

Ни одно общество, насколько известно, от скуки не умерло. Люди явно научились терпеливо выслушивать постоянно повторяемые высокопарные банальности. Расхожая мудрость защищает общество, будучи воплощена в социальной мысли и мерах, принимаемых обществом; в последующих главах мы наглядно убедимся в том, насколько велика стабильность, обеспеченная с помощью расхожей мудрости. Однако серьезные изъяны и даже угрозы содержат в себе те идеи и теории, которые по самой своей природе не способны быть адаптированными к изменяющейся действительности – до тех пор, пока перемены не станут настолько серьезными, что иного выхода не будет. Изменения, происходящие в основных областях экономической жизни, прежде всего стремительное увеличение общественного богатства и рост благосостояния, в очередной раз перевели расхожую мудрость в разряд безнадежно устаревших истин, поскольку она уже стала препятствовать нашему благоденствию и даже, возможно, угрожать выживанию нашей цивилизации. А поскольку куда приятнее (и несказанно выгоднее в денежном отношении) излагать расхожие истины, то данная книга, видимо, станет еще одной бесплодной попыткой эту мудрость развенчать. Но всё-таки во мне не до конца иссякла надежда на то, что происходящие в мире изменения раз за разом будут наносить по расхожей мудрости серии тяжелых ударов. И, как мы теперь знаем, только после этого нокаута у новых идей и теорий может появиться возможность выйти из тени.

Одно из самых знаменитых высказываний Кейнса – «Идеи правят миром». И это истинная правда. Он был прав, когда утверждал, что идеи пользуются намного большим влиянием, нежели простая материальная заинтересованность. Но власть идей имеет реальную силу лишь в мире, не подверженном изменениям, ведь идеи неизменны по самой своей природе. Идеи не отступают под давлением других идей – они, напомню еще раз, сдают свои позиции лишь под безудержным натиском происходящих в мире перемен, которым не в силах противостоять.

3

Экономическая наука и традиция безысходности

I