Общество сознания Ч

- Простите нас ради Бога, - сказал безусый Белокуров, возвращая Тетерину отцовский пистолет, а Белокурову усатому - его парабеллум и паспорт. - Напрасно вы на КПП назвались совами. Дежурный сразу тревогу поднял. Мы давно уже ждем нападения сов. Кое-кому не нравится существование нашего княжества. Добро пожаловать, меня зовут Владимир Георгиевич Ревякин.

- Вы что, действительно просто двойник? Не брат ему? - спросил Тетерин, пожимая руку отца-основателя. - Потрясающее сходство.

- Доселе у меня таких братьев не было, - отвечал Ревякин. - Прошу вас во дворец.

- Надо будет ваши черепа прощупать, - сказал Сергей Михайлович. Может статься, вы и в краниологическом отношении двойники, а это очень много значит для вас обоих.

Николай Прокофьевич осторожно вытаскивал из "мыльницы" спящего мальчика. Освободив машину, препоручили ее одному из телохранителей, который отогнал ее в гараж. Ревякин провел гостей в просторный и чистый холл. Здесь было светло и уютно, и сразу снова захотелось спать, но отец-основатель заявил:

- Приготовьтесь встречать рассвет, осталось чуть меньше часа. Покамест размещайтесь, вот вам ключи, подниметесь на второй этаж, и - последняя дверь в левом крыле. Окна не открывайте: запах.

- А что это? - спросил Николай Прокофьевич.

- Сегодня ночью из-под земли забил какой-то пока не изученный источник. С ним еще предстоит разобраться. Через полчаса жду вас внизу, повелительно сказал отец-основатель.

- Я останусь при малыше, - сердито возразил Николай Прокофьевич.

- Разумеется, - разрешил Ревякин.

"Совы" поднялись на второй этаж, где их ждал двухкомнатный номер с ванной и туалетом, как в хорошей гостинице или санатории. На полу - ковры, добротная мебель, на стенах - картины. Старик с малышом заняли одну комнату, Белокуров и Тетерин - другую.

- С удовольствием лег бы спать, - сказал Белокуров, - но ужасно хочется посмотреть, как они встречают рассвет.

- Это что, особый у них ритуал? - спросил Тетерин, позевывая.

- Да. Они же - птицы.

Тетерин первым принял душ, потом уступил место Белокурову. Освежившись, они вдвоем спустились в холл, где им на сей раз встретились две женщины, одетые в одинаковые балахоны из толстого темно-красного бархата. Одна постарше, коротко стриженная брюнетка с выразительным, несколько игривым взглядом, высокая. Другая помоложе, длинноволосая блондинка, казавшаяся растерянной и виноватой, худенькая и маленькая. При виде гостей обе вскочили с кресел и вытаращили глаза.

- Доброе утро, - сказал им Белокуров.

- Здравствуйте, - произнес Тетерин, гадая, кто они такие. Обе на вид были недурны, и он был бы не против, если б их приставили к ним в качестве... ну, допустим, сопроводительниц.

- Бог ты мой! - воскликнула брюнетка. - Смотрю и не верю глазам своим: отец-основатель, только располневший и с усами! Вы что - брат?

- Этот вопрос нуждается в выяснении, ради которого я, собственно, и приехал, - отвечал Белокуров. - Борис. А это - специалист, который будет проводить экспертизу нашего родства с отцом-основателем. Его зовут Сергей Михайлович. Ему принадлежит открытие питекантропов на территории современной демократической России.

- Очень приятно, - сказала брюнетка, улыбаясь и протягивая руку Белокурову, который, судя по всему, ей сразу почему-то приглянулся. - Я княгиня Жаворонкова. А это моя фрейлина, Марина Волкова.

- Ва-а-аше высочество! - прогудел Белокуров, припадая губами к руке княгини. - Какая честь для меня тотчас быть познакомленным с вами! Князь говорил мне, что вы - дивная красавица.

- Это не соответствует истине?

- Еще как соответствует!

- Отчего же сразу не признали во мне княгиню?

- Признал, но боялся в этом признаться, - отвечал Белокуров.

Тетерин заметил, что он уже не выглядит таким встревоженным, как ночью, в нем проснулась какая-то вальяжность, которая, вероятно, должна нравиться женщинам. Сергей Михайлович не имел привычки целовать руку женщинам, но тут смутился и повторил подвиги Белокурова.

- Вы старший брат Володи? - спросила фрейлина Марина.

- Я же говорю, это еще под вопросом, - улыбался, подкручивая усы, Белокуров.

- Я серьезно.

- И я серьезно. Возможно, Володя - плод не вполне удачного клонирования. Худощавая и безусая копия меня.

- А что, если вы - толстая и усатая? - улыбалась княгиня.

- Исключено.

Неизвестно, сколько бы еще продолжался этот бестолковый разговор, если б не появился отец-основатель. На нем тоже был толстый бархатный балахон, только темно-синий. Тетерин хотел спросить, почему им с Белокуровым не выдали спецодежду, но не решился.

Отец-основатель поздоровался с княгиней и фрейлиной, после чего те взмолились:

- Отец-основатель, простите нас!

- Володя, прости меня, глупую! Я просто хотела проверить, любишь ли ты меня.

- Проверила?

- Да.

- Ну и что теперь?

- Я видела, как ты переживал... То есть мне Екатерина Петровна рассказала, что ты был вне себя от горя и готов был сразиться с кем угодно.

- Спасибо огромнейшее вам, ваше высочество, и вам, Марина Андреевна, за то, что полночи я спал с разбитым окном, - сердито отвечал отец-основатель. - Идемте, осталось пятнадцать минут.