Обсидиановая бабочка

Бернардо наклонился собрать документы. Твердая линия изогнутой голой спины оказалась перед моими глазами. Я завороженно смотрела, как перекатываются мускулы у него под кожей.

И шагнула назад. Эдуард смотрел на меня через стол. Взгляд его был тяжел, будто он знал, что я думаю, что чувствую. Я понимала, что это не так, но он читал мои мысли лучше многих. Не хотелось, чтобы кто-нибудь знал, как меня вдруг невольно потянуло к Бернардо. Это было слишком... неудобно.

- Оставь нас ненадолго, Бернардо, - сказал Эдуард.

Бернардо выпрямился с охапкой бумаг в руках, поглядел на меня, на Эдуарда.

- На этот раз я что-то пропустил?

- Да, - сказал Эдуард. - А теперь выйди.

Бернардо поглядел на меня. В этом взгляде был вопрос, но я ничего не ответила. Сама чувствовала, как пусто и непроницаемо мое лицо. Бернардо вздохнул и отдал документы мне.

- Надолго?

- Я тебе дам знать, - сказал Эдуард.

- Чудесно, я буду у себя, пока папочка мне не позволит выйти.

И он танцующей походкой вышел в ту же дверь, что и Олаф незадолго до этого.

- Никто не любит, когда с ним обращаются как с ребенком, - заметила я.

- С Бернардо иначе нельзя, - ответил мне Эдуард. Он не сводил глаз с моего лица, и вид у него был слишком серьезный.

Я стала разбирать попавшие под руку документы. Выбрав свободное место на столе, которое я очистила еще в начале работы, я, вместо того чтобы сесть в кресло, принялась работать стоя. Сосредоточившись на разборе бумаг, я не почувствовала, как Эдуард оказался рядом.

Тут я подняла глаза и увидела, что глаза у Эдуарда не спокойные. Они смотрели пристально, но все равно ничего не выражали.

- Ты сказала, что не встречалась ни с кем из твоих парней уже полгода.

Я кивнула.

- А с кем-нибудь другим? - спросил он.

Я покачала головой.

- Значит, секса не было? - спросил он.

Я снова покачала головой. Сердце у меня застучало быстрее. Очень я не хотела, чтобы он об этом догадался.

- А почему? - спросил он.

Тут я отвернулась, не в силах глядеть ему в глаза.

- У меня уже нет моральных высот, чтобы с них проповедовать, Эдуард, но я в легкие связи не вступаю, ты это знаешь.

- Каждый раз, когда Бернардо оказывается возле тебя, ты из кожи выпрыгиваешь.

Жар хлынул мне в лицо.

- Это так заметно?

- Только мне, - ответил он.

За это я была благодарна.

Не глядя ему в лицо, я сказала:

- Я этого не понимаю. Он же сукин сын. Обычно даже у моих гормонов вкус получше.

Эдуард прислонился задом к столу, скрестив руки на белой рубашке. Точно так сидел и Бернардо, но сейчас это на меня не действовало, и дело, по-моему, не только в рубашке. Эдуард просто на меня так не действует. И никогда не действовал.

- Он красив, а тебе охота.

Жар, который стал уже спадать, снова ударил мне в лицо, будто кожа загорелась.

- Не говори так!

- Но это правда.

Я уставилась на него так, чтобы он увидел злость в моих глазах.

- Иди ты к черту!

- Может, твое тело лучше тебя знает, что тебе нужно.

Я вытаращилась на него:

- То есть?

- То есть как следует потрахаться без душевных заморочек.

Он произнес это с таким безразличным видом, будто говорил о погоде.

- Как ты сказал?

- Дай Бернардо. А своему телу дашь то, что ему нужно. Чтобы тебя имели, не обязательно водиться с монстрами.

- Не могу поверить, что слышу от тебя такое.

- А что? Если ты переспишь с кем-то другим, не легче ли будет тогда забыть Ричарда и Жан-Клода? Во многом они тебя держат именно этим, особенно вампир. Признай это, Анита. Если бы ты не хранила целомудрие, ты бы так о них не тосковала.

Я хотела было возразить, но закрыла варежку и задумалась. А не прав ли он? Может, я действительно из-за сексуального голода по ним страдаю? Да, и поэтому, но не только.

- Да, мне не хватает секса, но больше не хватает близости, Эдуард. Мне не хватает минут, когда я на них обоих смотрю и знаю, что они мои. Что владею каждым дюймом их тел. Мне не хватает воскресений после церкви, когда Ричард оставался со мной смотреть старые фильмы. Мне не хватает того, как Жан-Клод смотрел на меня, когда я ем. - Я покачала головой. - Их мне не хватает, Эдуард.

- Знаешь, в чем твоя проблема, Анита? Секс без заморочек ты в упор не видишь, даже если ткнешься в него лбом.

Я не знала, то ли смеяться, то ли злиться, и потому придала голосу чуть веселья и чуть злости:

- У тебя отношения с Донной такие простые?

- Были вначале, - ответил он. - А ты можешь сказать это о себе и о ком-нибудь из них?

Я снова покачала головой:

- Я ничего легко не делаю, Эдуард.

Он вздохнул:

- Это я знаю. Если ты кого-то назовешь другом, это на всю жизнь. Если ты кого-то возненавидишь, это навсегда. Если ты скажешь, что кого-то убьешь, ты убьешь. И одна вещь, из-за которой тебе так сложно с твоими ребятками, - для тебя любовь должна быть вечной.

- А разве это не так?

Он покачал головой:

- Иногда я забываю, как ты еще молода.

- Что ты этим хочешь сказать?

- То, что ты усложняешь себе жизнь, Анита.