Обстоятельства речи. Коммерсантъ-Weekend, 2007–2022

Переговоры с полицией, отказывавшейся согласовать марш и митинг, и гей-активистами, боявшимися масштабной публичной акции, заняли месяцы. Утром 28 июня 1970 года у Родвелла не было ни разрешения на марш, ни уверенности в том, что на него кто-нибудь выйдет. Он даже собирался все отменить, согласившись, что еще не время гомосексуалам маршировать, держась за руки, когда почтальон принес из шестого участка полиции официальное разрешение на проведение акции. Теперь марш должен был состояться, решил Родвелл, даже если маршировать он будет один.

Впрочем, к двум часам дня — официальному началу шествия — на Кристофер-стрит уже толпилось несколько сотен человек. Участникам посоветовали снять очки и украшения на случай нападения. До смерти напуганные, они выдвинулись в сторону Центрального парка с плакатами: «Сапфо была в теме», «Гомосексуал — не слово из трех букв», «Я — лесбиянка, и я — прекрасна». Сильвия Ривера вспоминала, что, идя средь бела дня по центру Нью-Йорка, она чувствовала себя так, как будто нарушает закон, — настолько боялись геи появляться в общественных местах. Хотя шествие было согласовано, а вдоль всего маршрута для охраны демонстрантов были выставлены полицейские, участники марша от страха почти бежали.

Не пройдя и половины пути, Родвелл, находившийся во главе колонны, стал замечать, что к маршу постепенно присоединяются люди с обочины, — к тому моменту, когда колонна дошла до Центрального парка, участников было уже несколько тысяч. Ивонн Флауэрс, активистка Фронта освобождения геев, как и многие, решилась прийти в последний момент: «Я поняла, что веселье кончилось, что, если я хочу защитить себя, надо вместе с остальными открыто бороться на нашу свободу».

В марше приняли участие практически все гей-организации Нью-Йорка. Крейг Родвелл плакал и праздновал. Гомосексуалам он показал, как их много, а гетеросексуалам — что прятаться по гей-барам геи больше не будут. В следующем году «День освобождения Кристофер-стрит» прошел не только в Нью-Йорке, а в десятке американских городов, а также в Париже и Лондоне. Длинное название не прижилось: уже первые участники стали называть его «Gay pride parade», парадом гордости, взяв фразу из лозунга «Скажем громко: „Мы гордимся тем, что мы геи“».

№ 21, 28 июня 2019

Вирус человечности. Как эпидемия СПИДа мобилизовала художников

(Анна Толстова, 2020)

Первые симптомы всех эпидемий одинаковы: отрицание, страх, попытки утешиться мыслью, что лично меня это не коснется, ведь умирают всегда другие — в Африке, как говорили про лихорадку Эбола, или же преимущественно старики, как говорят про нынешнюю версию коронавирусной инфекции. Так было и с эпидемией «чумы XX века»: пока одни умирали страшно, без врачебной помощи, другие с высоких трибун и телеэкранов вещали, что люди приличные «этим» не болеют, и большинство им охотно верило. И тогда действительно приличные люди объединились, чтобы заставить Америку, а за ней и весь мир признать факт эпидемии ВИЧ и необходимость бороться с ней медицинскими средствами, а не душеспасительными беседами о морали и нравственности.

Движение называлось ACT UP (AIDS Coalition To Unleash Power — «СПИД-коалиция для мобилизации силы») и возникло стихийно — весной 1987-го на лекции, устроенной Центром ЛГБТ-сообщества Нью-Йорка: писатель и активист Ларри Крамер выступил с такой зажигательной речью, что дня через два едва ли не все его слушатели собрались вновь, чтобы образовать анархическую, без лидеров и четкой структуры, с возникающими по мере надобности комитетами, комиссиями, ячейками и дружественными группировками горизонтальную организацию. ACT UP было движение политическое и одновременно беспартийное, без разделения на левых и правых, сражавшееся по всем фронтам с мракобесием, невежеством и равнодушием — политиков, священников, врачей, учителей, гламурных журналов, колумнистов The New York Times, папы римского и одиозного сенатора Джесси Хелмса, прославившегося своими питекантропскими взглядами на самые разные предметы — от абортов до современного искусства. Сегодня значимость современного искусства в деятельности ACT UP склонны преувеличивать, хотя в самом движении ему вполне сознательно предпочитали графический дизайн с его прикладными рекламно-маркетинговыми навыками: среди гомофобских, расистских и социальных предрассудков относительно СПИДа был популярен и тот, что это болезнь богемы, поскольку «все они такие», и лишняя эстетизация политических акций ACT UP невольно сыграла бы на руку противникам.