Обучение у воды

- Действительно, красивая притча, - согласился я, мерно двигая челюстями. - Но она еще больше все запутывает. Вряд ли она поможет мне ответить на те вопросы, которые я себе задаю. На месте даоса я бы не знал, какое решение будет более правильным - объяснить крестьянину, что его жена на самом деле оборотень и убийца, и тем самым разрушить его счастье, но, возможно, спасти его от больших неприятностей в будущем, или оставить все как есть. Я не могу сказать, где в этой истории добро, а где зло. С одной стороны лиса - обманщица и убийца, а с другой стороны - любящая и хорошая жена. Я не знаю, кем считать крестьянина и его жену - жертвами, или людьми, заслужившими такую судьбу.

- Ты размышляешь о притче, но пока еще не понимаешь ее, - сказал Ли. - Как только ты внутренне прочувствуешь ее смысл, твои проблемы общения с друзьями решатся сами собой. Даос принял абсолютно верное решение, но это решение было верным для него, потому что он - даос. Ты, хотя уже сильно отличаешься от обычного европейца, пока еще не стал даосом. Поэтому решение, которое кажется верным для даоса, пока что остается сомнительным для тебя. А как ты думаешь, какое решение принял бы европеец, если бы он оказался на месте даоса?

- Ну, не знаю, - ответил я. - Европейцы тоже разные бывают.

- Ладно, я тебе помогу. Как по-твоему, какое решение приняла бы твоя мама?

Сцена, представившаяся моему воображению, заставила меня подавиться куском бутерброда, и я упал на спину, задыхаясь от кашля и хохота. Моя вера в маму была беспредельной. Я был уверен, что ни один оборотень не сумел бы противостоять напору Александры Авенировны, когда ею овладевала жажда справедливости. Я видел, как мама волочет за волосы стенающую и упирающуюся лису в ближайшее отделение милиции, во весь голос расписывая толпе зрителей всю тяжесть и гнусность ее преступлений.

Когда я, наконец, прокашлялся, немного пришел в себя и, сев на прежнее место, высказал свое мнение, Ли задал следующий вопрос:

- А какое решение приняло бы большинство твоих друзей?

- Они сказали бы крестьянину правду, - не задумываясь, ответил я.

- Почему?

- Многие сделали бы это, как и мама, из стремления к справедливости. Некоторые могли бы это сделать из зависти, потому что крестьянин стал жить слишком уж хорошо, другие сделали бы это из вредности или просто, чтобы заварить кашу и с интересом наблюдать, что из этого получится.

- А какие мотивы могли бы побудить европейцев скрыть правду от крестьянина?

- Ну, наверно, безразличие, нежелание ввязываться в неприятную историю, опять-таки вредность - пусть, мол, поживет с оборотнем, пока тот его не съест, - или, возможно желание не портить жизнь хорошему человеку.

- Как ты думаешь, крестьянин знал, что живет не со своей женой, а с лисой?

- Конечно, знал, ведь не полный же он идиот. Скорее всего, он сам себе в этом не признавался и просто не думал об этом, потому что такая жизнь его больше устраивала.

- Этот крестьянин был настоящим даосом, - сказал Учитель. - Он спокойно принимал свою судьбу, будучи женатым на сварливой неряшливой женщине, и так же спокойно он принял свою судьбу, когда та изменилась к лучшему, не задумываясь, что хорошо и что плохо, что правильно, а что неправильно. Крестьянин оказался даже большим даосом, чем сам даос, потому что на вопрос:

- Знаешь ли ты, с кем делишь пищу, кров и постель? Он ответил:

- А станет ли мне от этого знания лучше жить? Даосу пришлось подумать, чтобы признать правоту крестьянина.

- Ладно, это одно толкование, - сказал я. - А как же насчет противоположного?

- Вот ты мне его и расскажи, - усмехнулся Ли. Я задумался.

- В этом толковании притчи ты говоришь, что надо спокойно принимать свою судьбу и следовать ее течению. Помнишь, ты как-то рассказывал мне притчу о даосе и судьбе. Тогда ты утверждал, что воины жизни не следуют слепо своей судьбе, а хватают ее за волосы. Поступил бы крестьянин правильно, если бы он отказался жить с лисой, предпочитая любым изменениям тяжелую и нудную жизнь с постылой женой?

- Ты понемногу нащупываешь другое толкование, - сказал Учитель. - Но эти притчи не противоречат друг другу. Смысл не в том, чтобы когда ни попадя хватать судьбу за волосы, а в том чтобы делать это только в нужный момент. В данном случае следование судьбе было предпочтительнее. Крестьянин сам не входил с женой в конфликт, который мог бы для него плохо кончиться. Лиса все сделала за него. Пассивное следование судьбе сберегло крестьянину энергию, нервы и силы. Точно так же поступил и даос. Если бы он открыл крестьянину правду, то ему бы пришлось войти в противоборство с лисой, а, может быть, еще и с самим крестьянином, так что промолчать для него было лучшим выходом.