Обвиняется в измене

Теперь я могу держать ее задницу только одной рукой, чтобы пальцами второй раскрыть нижние губы, как бутон. Соня запрокидывает голову, но ее руки у меня в волосах, а ногти царапают кожу головы, когда я впервые кончиком языка провожу по ее влаге. Сладкая, как маленькое печеное яблоко с нотками пряностей. Такая сочная, что во рту моментально все наполняется ею. Глотаю вместе со слюной мой личный яд, понимая - как прострел через виски - что я стал зависимым от этого «лакомства».

А ведь я в принципе не большой любитель делать это с женщинами, потому что предпочитаю, чтобы отсасывали мне, желательно долго и со знанием дела.

Но Соня - это вообще ни хрена не все женщины.

Еще одно легкое движение языком - вокруг клитора, осторожно, только слегка задевая. Но Соня уже бесчеловечно рвет мои волосы, брыкаясь, словно дикая лошадь под седлом.

И мне это просто пиздец, как нравится.

Я от этого на хрен с ума схожу.

До такой степени, что вот теперь уже окончательно посылаю все на хуй и присасываюсь к ней губами, сжимая клитор до ее протяжного стона, высокого и сильного, как орган. Она вся у меня во рту: маленький тугой узел ее удовольствия, который я, забывшись, прихватываю зубами, и тут же лижу языком, настраивая мою малышку на правильную тональность.

Еще и еще пока она не начинает колотить ногами - и по внутренней части ее бедер бегут раскаленные мурашки. Она так завелась, что почти не чувствует, как я приставляю палец к ее входу и медленно, почти не встречая сопротивления, проталкиваю его внутрь. Видимо, слишком далеко, потому что одновременно с криком оргазма Соня плотно сжимает мой палец стенками влагалища, и я почти слышу как жалобно стонет мой член, зная, что трахать ее будет так же больно, как и приятно.

- Да, да, да... - Одуван бьется в экстазе на моей кровати, кончая мне в рот какой-то сладостью, от которой, как от наркоты, кружится голова и выключается мозг.

- Скажи: «Трахни меня, Денис», - выдвигаю свои условия, любуясь работой своего языка: налитой кровью мокрой промежностью, которую я очень осторожно разрабатываю пальцем. Понятия не имею, как вставить ей и ничего не порвать.

- Возьми меня, Денис, - глухим и сорванным от удовольствия голосом просит Соня.

- Не так, малыш. Слово в слово, как я сказал.

Да, я хренов больной ублюдок, но мне хочется, чтобы пай-девочка была моей маленькой проституткой и не боялась своих желаний. Это будет что-то абсолютно убийственное для моего терпения: видеть ее в офисе, хорошенькую и приличную, зная, что прошлой ночью она стояла передо мной на коленях - и я кончал ей в горло, наслаждаясь каждым ее жадным глотком.

Соня приподнимается на локтях, пока я жду ее ответ, избавляясь от трусов. Ее взгляд скользит по моему члену, который я выразительно и лениво подрачиваю. Вот так, малыш, смотри и облизывайся. Она и правда выставляет кончик языка, пробегает им по нижним губам, и мне приходится буквально силой передернуть пару раз, удерживая себя от потребности тупо кончить на эти губы. И посмотреть, как она слижет каждую каплю.

- Трахни меня… Денис, - бормочет Соня, широко, как послушная ученица, разводя ноги.

Я провожу пальцами по ее влаге, нарочно задевая еще очень чувствительный клитор, и растираю влагу по головке. Даю малышке самый широкий обзор. Пусть смотрит, пусть хочет то, что видит, пусть потом, когда будет без меня, вспоминает и сводит колени.

Между ее ногами просто идеально: стою там на коленях, удобно заводя каждую ногу себе на бедра, притягивая до максимально плотного контакта. Крепко держу член у основания, поглаживая головкой ее вход. Соня замирает, напрягается и даже перестает дышать.

- Доверься мне, Одуван. - Я подмигиваю ей, вызывая расслабленную улыбку. - Секс - это очень охуенно. Особенно, когда тебя трахает совершенно долбанутый от желания мужик. - Прости, что не целую, малыш, но я слишком хочу видеть, как трахаю тебя.

На самом деле это просто еще одна ненормальная потребность: увидеть, как мой член войдет в нее, почувствовать момент разрыва, увидеть следы на простынях. Забрать ее всю без остатка до конца жизни. И наслаждаться всем этим, как Кощей.

Поэтому, чтобы не превращать желание в тягостное ожидание боли, я уверенно толкаюсь вперед. Хватаю ее за бедра, когда Соня инстинктивно пытается избежать боли, и вставляю до самого упора, словно чертов отбойный молоток.

Она не кричит только глухо и сильно стонет, убивая мою поясницу частой дробью ударов пятками тугая - просто охренеть.

Горячая, влажная. На хрен, только что порванная мной.

Я больной псих.

- Денис... - зеленые глаза даже в темноте сверкают капельками слез. - Дэн…

Меня так сто лет никто не называл, и почему-то именно эта форма моего имени, сорванная с ее губ, возвращает меня в состояние безумия. Еще только секунда передышки, чтобы напомнить себе о терпении, чтобы отыскать большим пальцем набухший клитор и погладить его, заставляя Соню метаться по кровати и рвать ногтями покрывало.

Я почти выхожу из нее - на члене остались заметные темные следы крови.

Твою мать.