Обвиняется в измене

С ленцой сытого уверенного хищника Денис сам закрывает дверь, подходит ко мне, вперив ладони в столешницу, и наклоняется к самому лицу, словно это я, а не он только что устроила сцену милого семейного примирения.

— Значит, Софья Ивановна, все-таки решили...

— Мне нужна работа, - перебиваю его, удивляясь собственной смелости. — Эта вполне подходит.

— Работа? — он приподнимает бровь, а я, как дурочка, до боли сжимаю под столом кулаки.

— Буду благодарна, если вы введете меня в курс дела.

— Обязательно Софья Ивановна. И проведу вам учение боем. Одевайтесь, через пять минут выезжаем: будете сопровождать меня.

— Это входит в мои обязанности?

— В ваши обязанности, Одуван входит быть возле меня всегда, когда я этого захочу. Пять минут на сборы. Все.

Глава сорок вторая: Соня

До самого обеда я только то и делаю, что бегаю за Денисом, как самая настоящая цапля-секретарь. Сначала в банк, потом в какой-то центр, где он дает интервью для интернет-издания, потом на встречу с какой-то пожилой женщиной. Я все время что-то записываю под диктовку, делаю пометки, на скорую руку создаю колонку обязательных дел.

В конце концов, когда Денис просит водителя притормозить около торгового центра, я чувствую, что у меня начинает неметь запястье.

— Оставь, - бросает через плечо Денис, когда замечает, что я тянусь за блокнотом. — Не пригодится.

Мы поднимаемся на эскалаторе на один из верхних этажей, полностью отведенный под бутик мужской одежды. Когда заходим — пара консультантов спешит нам навстречу. Обе немного за тридцать ухоженные и явно после солярия. Глазки не строят, но оценивают Дениса как «добычу» и переглядываются между собой, словно договариваются, что в этой охоте каждый сам за себя. Меня замечают только после того, как Денис немного поворачивает голову в мою сторону и с издевкой говорит:

— Мне нужно выбрать пару рубашек, костюм, ремни, галстуки.

— Это не входит в мои обязанности, - слабо сопротивляюсь я, потому что он успевает снять пиджак, сдернуть галстук и расстегнуть пару верхних пуговиц.

— Это входит в ваши обязанности, Одуван. Так решил ваш начальник-самодур.

— Не видела этот пункт в моих служебных обязанностях, - пячусь к выходу я.

— Потому что я их еще не утвердил, - скалится он, медленно расстегивая рубашку уже почти до пояса. — Хочу внести еще пару пунктов. Считаю, самое время их обсудить.

Денис так резко выбрасывает руку и хватает меня за запястье, что мне остается только слабо сопротивляться, когда он втаскивает меня в примерочную и резко задергивает за нашими спинами плотную занавеску. Толкает к стене и со всей силы припечатывает ладонью стену прямо рядом с моим лицом.

— Ты вообще охренела, зараза малолетняя?! — Он такой злой, что из ноздрей вот-вот начнет валить раскаленный пар, — снова убежала и ни хрена не сказала?! Снова тишина, что хочешь, Денис, то и думай, а я буду вся такая загадочная и неуловимая? А потом поманю тебя пальцем как пацана, все равно ведь прибежишь!

Я сначала тушуюсь, потому что под таким напором ломаются даже столетние сосны, а потом, вдруг вспомнив тот взгляд его жены, завожусь с пол-оборота.

— Ты — бабник! — Звук моей пощечины такой высокий и резкий, что чуть не взрывает плафон висящей над нашими головами лампы. - Ненавижу тебя! Меня от тебя тошнит!

И меня правда тошнит.

Прямо на его расстегнутую рубашку.

Первых несколько секунд я пытаюсь отдышаться и нарочно закрываю глаза, чтобы не видеть, что натворила. Это смешно, но в голову почему-то лезут воспоминания о завтраке: пара ржаных галет, джем, чай с лимоном. Ну, по крайней мере, меня не вывернуло полупереваренным супом или салатом «Оливье».

— Очень взрослый способ выражать протест - растерянно, но без злости, ворчит Денис. — Браво, Одуван, ты превзошла себя.

Я осмеливаюсь приоткрыть один глаз, чтобы осмотреть область поражения.

В общем, все не так плохо, как я думала.

Но Денис остался без рубашки, и брюки тоже придется снимать.

А его тугой рельефный пресс выглядит очень сексуально даже... в цветах моего «протеста».

— Одуван, это правда не смешно - продолжает ворчать Денис, потому что меня начинает потряхивать от плоха сдерживаемого веселья. — Ты в курсе, что мне придется на хрен раздеваться до трусов?

— Когда это вас смущало, Денис Александрович? — иронизирую я и быстро достаю из сумки упаковку влажных салфеток, чтобы промокнуть рот. Еще парочку протягиваю Денису.

Он вздыхает, качает головой и кое-как снимает рубашку, сворачивая ее кулем.

— Просто королевский жест, Софья Ивановна, — подыгрывает мне, пытаясь привести в порядок брюки, но потом злится и машет рукой, словно посылая их куда подальше. — Тебе плохо? Зеленая вся.

— Со мной все отлично, - задираю нос, но тут же скукоживаюсь, потому что перед глазами снова все плывет. — А у вас, говорят, счастливое семейное воссоединение, идиллия. На чем записать такое счастье?