Обычная история Гиганта, всех нас и меня (СИ)

— Он имел всё, о чем может мечтать человек. Кроме того, что у человека должно быть.

— И что же у него должно быть?

— Счастье, Вадим, счастье.

Мы помолчали.

— Твой отец чувствовал, что что-то произойдет очень скоро. Он попросил дать тебе денег, чтобы у тебя было все и ты не заботился ни о чем, кроме своего счастья. Семья и хороший друг — вот что не было в его жизни и что должно было быть у тебя.

— Пустые разговоры, — я рассмеялся, поднимаясь и делая большой круг. — Я не такой, каким ты меня описала. Я не хотел таким быть, раз уж на то пошло. Все эти «друзья», «девушки» видели то, что хотели видеть во мне. И я соответствовал им. Они меня таким сделали, слышишь? Все люди такие: видят то, что хотят. И попробуй упади в их глазах, как тут же окажешься изгоем!

— Илья не такой.

— Не такой! — я взорвался, хлопнув в ладоши перед ней. — Ты права, он не такой. Он не понимает чем вот это, — я схватил край пиджака, — отличается от того, в чем он пришел. Он не перестанет говорить со мной, если я вдруг обеднею. Ему ничего не нужно, он огромная глыба, — я развел руками в воздухе, — которая плавает в своем крохотном мирке. И ему жить в подобном дерьме достаточно. Знаешь, почему? — Тетушка смотрела сквозь меня. И мне это не нравилось, но я не мог остановиться. — Потому что Илья — дурак. Во всех смыслах этого слова. У него мозгов не хватит на что-то большее. Если мы с тобой паримся обо всем, то ему это все в голове никак не поместить.

Я хмыкнул. Тетушка холодно отозвалась:

— Дурак — это ты.

Так я наконец обернулся. Гигант стоял за моей спиной. На кончике языка вертелся вопрос из серии «как много ты слышал?» Но по его кирпичному лицу было понятно, что основная суть до него дошла.

— Ты все? — я попытался сделать вид, что ничего не было. Мое тело начали покалывать маленькие холодные иголочки. Они добрались до самого моего сердца и вонзились туда.

Это был стыд.

— Я потом верну деньги. — Он не устроил истерику, не сказал, что обиделся, просто опустил глаза и протянул мне чек об оплате костюма. — Или вычтите из моей зарплаты. Мама звонила, у нее опять голова сильно болит. Можно я домой поеду?

— Это подарок, забудь, — слова глотались сами по себе. Подобное было ничтожным в качестве извинения. И мы все это понимали. — Пошли, мы тебя отвезем. Врача вызвать маме?

— Нет, я все сам. До завтра, спасибо за подарок.

Он вложил мне в руку чек. Наши пальцы соприкоснулись. У меня были мертвенно-холодные, а у него — огненно-горячие. Меня колотило.

— Илья! — я схватил его за рукав, останавливая. — Ты не так понял. Извини... — потерев переносицу, я попытался подобрать слова: — Ты не дурак, честно. Это... Это зависит от того, с чьих глаз посмотреть, понимаешь?

— Какая мне разница, с чьих глаз будут смотреть на меня? Главное, что вы с моих будете маленьким, а я с ваших — дураком.

Тетушка встала, раскрывая зонт. Снова начался дождь.

*Parker — бренд пишущих инструментов. В данном случае — ручка.

-3-

Он послушно приходит в девять и в пять, с тем же настроем уезжает домой. Здоровается со всеми коллегами, которые теперь, к слову, ненавидят его еще больше. Он заглядывает ко мне в кабинет, приветствует или прощается. Я пытаюсь с ним заговорить, но он отвечает настолько коротко, что после второго вопроса третий не лезет.

В четверг он уезжает пораньше домой, а в пятницу не приезжает вовсе.

— Заметил, что с ним случилось? — Один из начальников кладет мне руку на плечо, затягивается крепким чаем и мечтательно вздыхает: — Это все деньги. Они всегда портят людей.

Быстро скидываю его руку с себя, напоминая, что теперь они получат прибавку к зарплате благодаря Илье.

— Просто мы профессионалы и никуда не сбегаем в отличие от зеленых. — Секретарь постукивает ручкой по столу. — А еще он на нас смотрит так странно... Я даже на работу боюсь приходить. Вадим Александрович, что вы с ним нянчитесь?

У меня не получается с первого раза отыскать его номер. Упершись рукой в стену, я снова пролистываю контакты на «и».

— Согласитесь, девочки, маньяк какой-то. Кто знает, что у него на уме. Вдруг он там такое про нас думает.

И девочки соглашаются.

С четвертого раза мне удается попасть на него. Но он не сразу берет трубку, как это происходило раньше.

— Алло?

— Ты где есть? Куда пропал? — Закрываюсь в кабинете, чтобы наш разговор никто не подслушал.

— Я дома.

В нем и с ним что-то не так. Интонация другая, кажется, что он... Плачет?

— Ты чего сопишь? На меня дуешься?

Но он не отвечает. Я понимаю, что не попал.

— Тогда чего ведешь себя так, как-будто кто-то умирает.

— Да.

— Кто?!

Часть третья

Мама

Я знакомлюсь с ней в первом классе. Это происходит случайно, когда нас сажают за одну парту. За этой самой партой мы просидим еще девять лет, прежде чем она влюбится и переедет жить к своему парню.

Я ожидал всего, но...

— Возьми.

Мы встали у палаты. Врачи бегали мимо нас, размахивая руками, повторяя как заведенные, что сейчас к ней нельзя. Гигант на мгновение заглянул в дверную щелочку, но крохотная медсестра вытолкнула его.