Обычная история (СИ)

– Молоко что? – переспрашивает в тихом ужасе Стрельников.

– Миш, на два слова, – вздыхаю я. Похоже, кому-то не обойтись без волшебного пенделя. Отходим. Стрельников смотрит на меня взглядом побитой собаки.

– Как же так, Усманыч? – хрипит он.

– Ну, тебе ли не знать?

– Я же ничего такого… Так, потрахаться, и все…

– Она, думаю, ничего подобного тоже не планировала. Но уж как получилось. Теперь-то что?

– Не знаю. Вообще ни одной идеи. Я не хочу быть с ней. Мне это все даром не надо.

– Зачем же тогда был?

– Да блядь! – Миша стекает по стенке на пол. – Сам бы себе хотел такую бабу?

– Ты сейчас ведешь себя недостойно, Миша.

– А то я не знаю!

– О женщине так нельзя. О матери твоего ребенка – тем более.

– Ты же понимаешь, о чем я говорю!

Пожимаю плечами. Я-то понимаю, да. А он? Что-то же ему нравилось в этой женщине, если он на нее лез раз за разом.

– Забирать-то из роддома приедешь?

– Не знаю, – качает головой. – Я пока вообще не пойму, как быть. У нас только с Кэт все начало налаживаться…

С Кэт? Да твою же в бога душу мать!

Глава 27

Кэт

Наутро в офисе царит какой-то бедлам. Я вообще не понимаю, на хрена мы все вышли, если толку от этого – ноль. Только и разговоров, что о случившемся накануне.

– Да, блядь, хватит уже! – не выдерживает Тай, звонко хлопая ладонями по столу. – Давайте вы будете гадать, кто оприходовал мою мать, хотя бы не в моем гребаном присутствии?!

Свин, Вещий и Мот затыкаются.

– Без обид, Тай, – чешет в затылке более сдержанный Толик. – Ну просто это ж…

– Пиздец это – вот что! – орет Тай. – Я сегодня полночи знаете чем занимался?! Манеж собирал, мать его. Вот эту всю розовую поебень вешал, Кэт, как это называется?

– Балдахин, – закусываю губу.

– Во-во! Не выспался ни хрена, – сдувается Тай, падая в свое кресло.

В этот момент ему не дашь больше пятнадцати – такой он растерянный и беззащитный. Просто обнять и плакать. Все же правильно, что мы с Таиром просидели с ним до утра. И если говорить начистоту, именно Таир собирал манеж, а вовсе не Тай, пока я перестирывала и утюжила купленные для малышки вещички.

Это была странная ночь. Занимаясь каждый своим делом, мы то и дело переглядывались. И всякий раз, когда наши взгляды встречались, меня охватывали ничем не объяснимые смущение и робость. В окружении деталей от кроватки, болтов, инструкций и отутюженного розового тюля Таир Усманович выглядел как живая реклама программы повышения рождаемости. Одинокой разочаровавшейся в жизни и мужиках женщине лицезреть это все было физически больно – так мучительно сжималось что-то внутри.

– А где Таир? – во весь рот зевая, потягиваюсь в кресле.

– На ковре. Где же еще. Контракт Таши не подразумевает ухода в декрет. Он с утра бегает, разруливает… – делится осведомленностью Вещий.

Качаю головой. Вот как им не восхищаться, а? Не мужик, а золото. Я даже не сомневаюсь, что если кому и удастся отстоять Ташу, то только Таиру Усмановичу.

– Ладно, ребят, Тай прав. Заканчиваем базар. Наш отряд и так потерял одного бойца, давайте поднажмем на работу, – вносит предложение Свин. Народ вяло кивает, утыкаясь каждый в свой монитор.

Я же по поручению Валеева занимаюсь организацией Ташиной выписки, которая по его договоренности с главврачом перенесена на вечер. Собственно, умение Таира Усмановича договариваться вообще очень нам пригождается. Иначе где бы на ночь глядя разжились кроваткой, коляской и гардеробом для мелкой? А он как-то договорился, да…

Кое-как дорабатываем день. Гурьбой высыпаем на стоянку. И за животы хватаемся, разглядев украшенный розовыми воздушными шарами Прадик Таира. Валеев, хмыкнув, открывает тачку, фары моргают, будто закатывая на наше безудержное веселье глаза. Согласна, эту машину как ни укрась, менее брутальной она не станет. Собственно, как и ее хозяин. Думаю, даже в розовом костюме Кена Валеев бы умудрился выглядеть мужественно. Все же этот вайб идет изнутри.

– Ну что, по коням?

– А Миша где?

– Хрен его знает. Но ждать нет времени. Кать, давай пока ко мне запрыгивай.

Запрыгиваю. Едем. Отчего-то все больше волнуясь, бросаю косые взгляды на Валеева. Глубокая складка между бровей выдает, что тот чем-то крепко озабочен.

– Что-то случилось? – не выдерживаю я. Таир иронично ведет бровью. Эм… Ну, да. Ну и вопросики… – Я имею в виду – кроме прочего, – закатываю глаза.

– За Стрельникова переживаю. Как бы он чего не начудил. Он тебе не говорил, куда подался?

– А должен был?

– Тебе лучше знать.

– Ничего у нас с ним не было, – вздыхаю, отвернувшись к окну.

– А он считает, будто вы сблизились.

– Близость бывает разной, Таир Усманович. Вам ли не знать?

Наши взгляды встречаются. На этот раз Валеев отводит глаза первым, подтверждая, что он в моем обществе тоже чувствует что-то эдакое.

От души зеваю, положив левую руку рядом с коробкой передач.

– Устала? – перехватывает мою ладонь.

– Угум, – киваю, не понимая, как реагировать. С сожалением наблюдаю за тем, как наши руки вновь разъединяются. Ну, вот и что это было? Неужто почудилось? Сердце подпрыгивает в груди. Оступается и набирает такой разбег, что впору доставать лекарства.