Обычные командировки. Повести об уголовном розыске

Александр Филиппович остановил ее:

— Одну минуту, гражданка Лидова!

— Нет-нет, я не Лидова! Я — Иванова. Ношу фамилию второго мужа. Мы с ним, правда, тоже разошлись, но Евгению я сохранила фамилию отца. Меня зовут Ирина Владимировна.

— Где вы работаете?

— Разве это имеет значение? Сейчас для меня самое важное — судьба сына. Вот принесла вам заявление. Общественность нашего дома просит вас отдать мне сына на поруки.

Ирина Владимировна вынула из сумки бумаги. На двух страницах было пространное заявление с перечислением всех достоинств Евгения Лидова, третья была покрыта подписями.

— Со мной пришли член домового комитета и ближайший сосед, — объяснила женщина. — Они подтвердят, что готовы поручиться за Женю.

Майор взял бумагу, от нее пахло тонкими духами.

— Где же вы все-таки работаете?

— Вообще, я окончила иняз, работала в системе «Интуриста». А сейчас... Сейчас я директор вагона-ресторана на международных линиях. Очень часто бываю в поездках, сегодня, к счастью, оказалась дома. Если моего заявления недостаточно, я принесу письмо с работы, из техникума. Обещаю вам — Женя исправится. Подобного с ним никогда не повторится! — Женщина говорила то вкрадчиво, то с искренней болью.

Афанасьев заглянул в заявление. Оно было отпечатано на машинке и адресовано ему.

— Когда у вас были мои сотрудники?

— Около девяти утра.

«Вот это оперативность, — подумал Афанасьев, — успела напечатать, обежать жильцов, упросить их подписать да еще ходатаев привела сюда».

— Скажите, Ирина Владимировна, раньше ваш сын судился?

— Что вы, что вы! Никогда в жизни! Что с ним произошло... понять не могу. Каждый раз из поездок я привожу ему подарки, у него есть всё.

Майор открыл стол и потянулся за сигаретами. Ирина Владимировна пододвинула ему пачку своих:

— Курите... Американские.

— Благодарю, я привык к «Яве».

— Может, Женю приятели увлекли? — Ирина Владимировна спросила осторожно, словно прощупывая собеседника. — Он добрый, ради друзей готов на все. Привезла ему в прошлом году джинсовый костюм, он его другу подарил. Привезла второй, он сейчас же отдал поносить кому-то... Зажигалки, ручки, пластинки у него не задерживаются, я уже к этому привыкла.

— Пригласите ваших поручителей, я с ними познакомлюсь.

В кабинет вошла, подслеповато щурясь, полная пожилая женщина в старомодном полотняном платье, следом за ней немолодой мужчина в поношенном костюме и несвежей украинской рубашке. Он переминался с ноги на ногу, явно чувствуя себя не в своей тарелке.

— Дора Аркадьевна — член нашего домового комитета, а это мой сосед Леопольд Антонович, — представила их Ирина Владимировна.

— Наша общественность знает Женю и просит отпустить его на поруки. Мы всем коллективом будем его воспитывать, — с места в карьер заявила член домкома. — Общественность заверяет, что больше Лидов не позволит себе никаких дурных поступков.

Все было как в плохом спектакле. Майору даже показалось, что Ирина Владимировна одобрительно подмигнула «представителям».

— Ну, а вы что скажете, Леопольд Антонович? — спросил Афанасьев.

— Я, как работник искусства, присоединяюсь к просьбе и могу заверить вас, что Евгений больше ничего подобного не совершит! — воскликнул «поручитель».

— А вы где работаете?

— В театре... осветителем сцены.

— Значит, вы пришли спасать Женю Лидова по просьбе его матери. И не просто сами, а от имени общественности... Ну а вы хоть знаете, что он сделал? Нет? Так вот, позавчера утром в маске и с оружием в руках он ограбил квартиру. Связал хозяйку и похитил вещи на пять тысяч рублей. Это преступление на языке юристов называется разбой, и суд вправе приговорить молодого человека к пятнадцати годам лишения свободы. — Неторопливо произнося эти слова, майор следил за поведением всех трех просителей. «Представитель» вскочил и хотел что-то сказать. — Нет, подождите. Давайте поставим все точки над «i», — продолжал Афанасьев. — Судя по заявлению, вы намерены взять на себя ответственность за поведение Евгения Лидова и согласны отвечать за все, что он может натворить в дальнейшем. И за любое новое его преступление готовы нести ответственность вместе с ним, не так ли?

— При чем тут ответственность, мы — общественность, — уже не так уверенно заговорила член домкома. — Согласны Женю воспитывать.

— Подождите, — остановил ее Афанасьев, — Лидов приходил домой пьяным?

— А кто теперь не пьет? Вот Леопольд Антонович хороший человек, а тоже выпивает, — быстро включилась в разговор мать Лидова.

— Нет, сначала о Жене и уже потом, если хотите, о Леопольде Антоновиче.

При этих словах Афанасьева «поручитель» густо покраснел и как-то стушевался, съежился, уменьшился в росте.

— Вы видели, что Лидов бывает пьяным? Почему не подняли тревогу? Не обратились в детскую комнату милиции? Ведь пьяный подросток — это чрезвычайное происшествие! — Афанасьев достал свою «Яву», закурил и, успокоившись, спросил: — Как же быть с поручительством? Согласны вы нести ответственность за Евгения Лидова?

— Отдайте наше заявление, — поднялась Дора Аркадьевна.