Обжигающий след

Витер обернулся к Тисе, в черных глазах его читалось нетерпение.

— Останьтесь, прошу вас, вы еще не допили чай, — радушно предложила хозяйка вэйну. — Вас, Витер Дмитриевич, если желаете, тоже прошу присоединиться.

Филипп еще раз взглянул на старшину, что скалой застыл посреди гостиной, и покачал головой. Голубые очи взирали с сожалением.

— Передайте Камилле Сановне, что блинчики мне показались изумительно вкусными. Счастлив был побывать у вас в гостях.

Спиной ощущая напряжение, исходящее от Крохова, Тиса проводила колдуна до порога. Толпа зевак, поджидавших его у крыльца, увеличилась вдвое. Девушка рассчитывала ускользнуть от старшины в толпу, но тот разгадал ее намерение и удержал за локоть.

— Тиса Лазаровна, я всю неделю мечтал с вами встретиться и поговорить, — прошептал он ей на ухо.

Войнова поймала на себе множество любопытных взглядов: Уля и несколько девиц из прачечной следили за ними.

— Поговорить? Согласна поговорить. Я слушаю, — она с удовлетворением наблюдала растерянность на лице Витера.

Он оглянулся.

— Народу много.

— Сожалею.

— Ну хорошо, — ноздри мужчины раздулись, он словно готовился к прыжку. — Этот поцелуй в саду…

У Тисы округлились глаза. Оглянулась — не слышал ли кто это непотребство?

— Пройдемте в дом, — сдалась она.

Старшина мрачно усмехнулся.

Девушка намеренно перенесла разговор в библиотеку, зная, что скоро отец поднимется в свой кабинет. Витер это тоже понимает и не будет распускать руки.

— У вас есть минута, — предупредила, как только они оказались в стенах читальни.

— Что здесь делал этот столичный хлыщ?

— Вам не должно быть до этого никакого дела, — холодно произнесла девушка, сплетя руки на груди.

— У меня есть дело до всех пребывающих на территории части, — гаркнул старшина и тут же сбавил тон. — Но я о другом… Я всю неделю думал о вас. Ваш поцелуй…

Войнова возмутилась:

— Вы имеете наглость утверждать, что это был мой поцелуй? Я до сих пор жалею, что не влепила вам пощечину.

Мужчина придвинулся к ней, повернув щеку для удара.

— Вы можете сделать это сейчас, Тиса Лазаровна, — сказал он с мрачным видом. — Врежьте мне. Я готов понести наказание за вольность.

Девушка смутилась. Какое-то время они просто молча глядели друг на друга.

— Я не верю, что безразличен вам, — глухо и властно произнес Витер. — Но, кажется, вы не поняли. Мне не нужна интрижка. Я хочу, чтобы вы были моей женой. Законной женой.

Старшина медленно опустился на одно колено.

— Выходите за меня, Тиса.

Она от удивления аж рот открыла.

Не дождавшись ответа, Витер поднялся.

— Я понимаю, что вам нужно все обдумать, — произнес он, — и не тороплю с ответом. Уверен, капитан одобрит наш союз. Нужно только ваше согласие.

Старшина хотел еще что-то добавить, но вместо этого поклонился и покинул библиотеку, оставив капитанскую дочь в глубоком смятении.

* * *

Остаток дня и полночи Тиса промариновалась в собственных мыслях. Не в силах больше нести эту ношу в одиночку, она на следующее утро засобиралась к Ганне. Прогулка пешком и голову освежит.

Домик Лисовых с деревянной мансардой едва виднелся за разросшейся сиренью. Подруга встретила ее с удивлением.

— Я ненадолго, на чай не останусь. Просто надо посплетничать.

— Заходи.

Ганна внимательно вглядывалась в лицо гостьи, пытаясь угадать, что ее привело.

Девушки вошли в дом, минули лестницу, ведущую на мансарду. Оттуда доносилось пение Симона, больше похожее на мычание.

— Муж сейчас в мастерской с младшим — ложки расписывают, — объяснила хозяйка. — А Лукашка в храме.

— В храме?

— Ты же не знаешь. Он ходит в воскресную школу к Доломее, хочет в семинарию поступать. Сам так решил.

— Молодец какой.

— Только семинария ближайшая аж в Каповецке. Откуда мы с Симоном деньги возьмем, не знаю, — вздохнула Ганна. — Конечно, надо сразу сказать сыну, чтобы не мечтал, но никак не соберусь с духом. Он так увлечен.

Пройдя по темным переходам дома, девушки вошли в комнатку, тесную, но идеально убранную. Кровать заправлена без единой складки, подушки уложены друг на друга пирамидой и накрыты кружевным покрывалом. На трюмо с резными ножками — порядок, какого Тиса у себя не знала. Стену над кроватью украшала картина Симона — Единый, жертвующий свою кровь ради появления жизни на Хорне. Бог у художника получился полноватым и розовощеким, с радостью отдающим последнюю каплю. Святая Пятерка присутствовала лишь символически, как часть орнамента в ореоле Единого.

— Здесь нас никто не потревожит, — Лисова убрала со стула корзинку с рукоделием.

— Ганяша, кто пришел? — послышался старческий голос из глубины смежных покоев.

— Ко мне, ба. Отдыхай.

Девушки присели у окна.

— Ну, рассказывай, — сказала хозяйка, видя, что подруга медлит. — Это связано с оберегом для Зои, да?

Тиса мотнула головой.

— Витер мне сделал предложение, — прошептала она.

Лисова прикрыла улыбку рукой:

— Да ты что! Как? Когда? — а потом внимательно слушала и не перебивала, пока ей рассказывали все подробности, начав с украденного поцелуя и закончив сценой в библиотеке.

— Ну поздравляю! Наконец-то! Не зря он с тебя глаз не сводил.

— Ты что, оправдываешь его нахальство? — поразилась Войнова.