Обжигающий след

Воскресенье — время свадеб. Единый отдал всю свою кровь ради рождения человечества. И через день воскрес. Увидев свое творение, возрадовался и благословил людей. Поэтому все браки в воскресенье считаются благословленными Богом. Всем беднякам в этот день принято подавать. Считается, что Единый и сейчас иногда любит являться людям в самом разном обличии.

Глинобитный домик с потемневшей от старости черепичной крышей гудел голосами гостей. Тиса подала копейку просящему у тына и вошла в калитку, украшенную цветными лентами. Следом за ней не отставал Трихон. Подарок невесте — жемчужный венок — лежал в сумке, завернутый в белый ситцевый платок.

На крыльце щебетала стайка детей.

— А кто мне покажет невесту? — подмигнула им девушка.

Детвора с удовольствием завела их в дом и показала, где сидят молодожены. Свадьба была в разгаре. Маняша — кудрявая, белокурая, с малиновыми щечками и раскатистым смехом — сидела подле законного мужа в конце длинного ряда столов. Новоявленный супруг гордо обнимал ее за плечи. Захмелевшие гости ели, смеялись и то и дело поднимали стаканы с вином за молодых. Тиса в нерешительности застыла.

— Что делать? — повернулась она к Трихону. — Они сидят так тесно, я просто не проберусь к ней.

Парень огляделся.

— Сейчас. Вы пока присядьте сюда, Тиса Лазаровна, — он усадил ее на свободный табурет.

К ней тут же обернулась женщина с ярким платком на плечах.

— Дочка, а ты чего не ешь? — Потянувшись к подоконнику, взяла тарелку с вилкой, стаканчик и поставила перед гостьей. — Жень, а ну налей девчонке.

— Эт всегда пожалуйста, Алексеевна. Как вас зовут, барышня?

Несмотря на все «не надо», вино налилось, а в тарелке гостьи появились картофельная толченка, холодец и капустный салат.

— Ешь за здоровье молодых, — прокричала ей на ухо Алексеевна.

Тиса попробовала холодец — очень вкусно! Оказывается, она проголодалась. И с удовольствием съела весь студень.

— А говорила — «не хочу», — подначила тетка.

Гармошка заиграла плясовую «Пряничную». Не успела девушка донести до рта вилку с картошкой, как гости стали подниматься с мест и хлынули в смежную комнату, специально расчищенную для танцев. Войнова оглянулась и увидела Трихона рядом с гармонистом. Шкалуш взглядом указал на невесту. Путь вдоль змейки пустых стульев был свободен. Тиса преодолела его и подсела к новобрачной, соображая, с чего бы начать.

— Маняша, поздравляю! — сказала она первое, что пришло в голову.

— Спасибо! — улыбнулась та, весело блеснув зелеными глазами. — А я вас знаю?

— Сомневаюсь, но у меня есть для вас подарок от того, кого вы знали.

В этот момент Трихон с другого края стола подсел к жениху и отвлек его разговором, что было очень кстати.

Тиса открыла сумку и протянула ситцевый сверток невесте. Как только Маняша увидела венок, глаза ее распахнулись от удивления.

— Святой Косиница! Какой жемчуг! — ахнула она.

Шкалуш встал, с грохотом сдвигая стулья, и вместе с женихом направился из-за стола.

— Манечка, я скоро. Мы только покурим, — предупредил жених.

— Хорошо, — рассеянно ответила ему невеста и взглянула на странную гостью. — Кто вы?

— Я дочка капитана Войнова. Наверняка вы о нем слышали…

Маняша пожала плечиками. Белые кружева рукавов дернулись.

— Но это не важно, — продолжила гостья. — Это не от меня подарок.

— А от кого? — удивленно моргнула юная красавица.

Войнова собралась с духом, прежде чем сказать:

— От вашей сестры Натальи…

Реакция была ожидаемой: лицо невесты помрачнело, зеленые глаза заблестели праведным гневом.

— Как вы можете так шутить? Моя сестра пять лет как погибла!

Гостья вздохнула — знала, что будет непросто, — и потянула молодую за руку вниз, когда та порывалась встать.

— Выслушайте меня, прошу вас. Всего минутку.

Маняша в конце концов уступила и уселась на стул с насупленным видом.

— Может, вы слышали, неделю назад девушка чуть не утонула в озере? — спросила Войнова с надеждой.

Невеста неуверенно кивнула головой.

— Это была я… Когда я была уже так глубоко, что сознание мое стало меркнуть, увидела диву с белыми волосами. Русалку. Вы слышали о них?

Маняша кивнула, и тут глаза ее округлились: стала понимать, куда собеседница ведет разговор.

— Да, милая, — подтвердила Тиса, — ваша сестра превратилась в русалку. Это она отдала мне венок и сказала, чтобы вы вспомнили ваше васильковое детство.

— Сестра…

Губы невесты задрожали, и она прикрыла их ладонью.

— Она услышала о свадьбе и захотела сделать подарок. Сказала, что была счастлива, когда вы вместе убегали гулять на холм за рекой.

Младшая грустно улыбнулась:

— Мы любили плести…

— …венки.

— Наточка… — невеста смахнула слезу со щеки и погладила жемчуг. — Я ее никогда не забывала.

Войнова ждала.

— А я могу ее увидеть? — оторвала Маняша взгляд от венка.

— Не знаю. Но вы молитесь за нее, чтобы Единый забрал ее к себе. Есть молитвы о потерянных душах, спросите у матушки Доломеи.

— Обязательно. Завтра же пойду в храм… — И новобрачная надолго замолчала, предавшись воспоминаниям.

Тиса посчитала, что сделала все, что от нее зависело, и поднялась.

— Маняша, извините, что невольно омрачила ваш праздник, — сказала она. — Мне пора.