Обжигающий след

– Святая Пятерка! – в ужасе прохрипело ее горло. Тело вдруг задвигалось. Отпрянуло. За спиной сомкнулись еловые лапы. На нее снова надвинулся плотный сумрак ночного леса. В следующие пять минут она бежала, слушая тяжелое дыхание. Мокрые ветки с остервенением хлестали по лицу, цепляли одежду, ставили подножки…

Предрассветный час. Тиса сидела в кровати, обхватив голову и слушая, как бьется сердце под тонким батистом рубашки. Все, терпение ее на исходе. Видения вышли за все рамки, стоило ей только разок пожелать видеть, и они… Решили что? Каждый день теперь ее донимать?! Мчаться в чьем-то теле сквозь холодный лес, будто по пятам за ней гонится сам изнань, исчадие испода, – вот удовольствие-то! Кто это был? Впрочем, неинтересно.

«Слышишь, дар? – прошептала упрямо. – Мне совсем не интересно! Прочь из моей головы!»

Праведный гнев испарился, стоило ей мысленно взглянуть на себя со стороны. Что подумал бы Трихон, услышь он ее сейчас? Войнова нервно хихикнула и, пробурчав себе под нос: «Сумасшедшая», полезла за глотком настойки в тумбочку.

Вскоре она почувствовала усталость, словно и в самом деле бежала всю ночь, и провалилась в утренний сон.

Проснулась Тиса через несколько часов под шелест дождя за окном. В безветрии капли отстукивали дробь по деревянному карнизу. После месяца солнца это казалось удивительным. Горизонт от края до края затянула влажная марь, будто и не было неделю назад синего купола над головой. Окончательно стало ясно – колдун отпустил погоду и осень навалилась на Увег, напомнив жителям о своей второй половине, мокрой и хмурой.

В три часа она встречается с Трихоном, с радостью подумала Тиса. И сегодня варит силуч с Агапом. Лекарь уже должен был вернуться от брата. Накинув плащ, Войнова направилась в лечебный корпус. Калоши увязали в грязи, и влажная морось холодила лицо. У солдатской столовой застряла телега, и Жич крепким словцом помогал новобранцам вытаскивать ее из ямы. Капитанская дочь хотела свернуть на тропинку к лазарету, когда ее перехватила молодая прачка с сыном на руках.

– Тиса Лазаровна! Хорошо, что я вас встретила! Боренька заболел!

– У него жар, – определила девушка, пощупав лоб ребенка.

– Вчера еще с ребятней носился, а сегодня – вот. Что же мне делать, Тиса Лазаровна? – огорченно вздохнув, пожаловалась прачка. – Мне смену отработать надо.

Припухшие глаза малыша и то, как он щурился от дневного света, навело Войнову на некоторую мысль.

– Давай его мне, Софья. – Она забрала мальчонку. – Иди. Я отнесу его к Агапу Фомичу. Не переживай, мы приглядим за ним.

– Спасибо, Тиса Лазаровна, – поблагодарила молодая мамаша, просияв. – Я забегу в лекарню сразу же, как смогу.

Софья поспешила в прачечную, приподнимая подол юбки над лужами, а Тиса с ребенком на руках направилась в лазарет. Конечно, она понимала, что каждая смена – это деньги для женщины. Но нелегко, должно быть, оставлять своего ребенка в такую минуту. Войнова отогнала сладкую мысль о семье и детях – пока еще рано об этом думать, но как же приятно надеяться!

– Боря, покажи мне, как мордоклювы еду просят, – попросила малыша Тиса. – Давай-ка открой ротик. А-а. Вот молодец!

Стоя у окна в приемной, лекарь на просвет разглядывал осадок в бутыли.

– Вот, пациента принесла, – помощница уложила мальчика на койку для осмотра. – Думаю, корь.

Старик отставил настойку в сторону, осмотрел малыша и подтвердил ее догадку.

– Ну что, помнишь, какой наперво настой нужон от коревой сыпи?

Всем известно простое и незатейливое средство от кори – это корни петрушки. Молодая травница нашла сверток с измельченными корешками в кухонном буфете Агапа. Залила кипятком, потомила на водяной баньке. Готово. Теперь лишь давать ребенку по столовой ложке отвара несколько раз в день.

– Вечером можно заварить липового цвета, чтобы ломоту от жара унять, – сказал врачеватель, поднося ложку ко рту Бореньки. Мальчик безропотно выпил лекарство. Тиса ущипнула подбородок.

– Думаешь, еще кто-то из ребятни заболеет?

– Вернее всего, – дед Агап вытер салфеткой подбородок мальчонки.

– Тогда, может, сходить к озеру за желтой ряской?

Наставник лукаво улыбнулся.

– Ага, помнишь, значит. Ты ж тогда совсем крохой была!

Помощница в шутку сморщила нос.

– Как забыть? Этот желтый цвет заварки и противный кислый вкус?!

– Зато этот «противный вкус», – передразнил Агап, – не дал тебе разболеться вслед за остальными. Пожалуй, за ряской сходи, напоим ею ребятишек. А силуч тогда завтра доварим. Но как же ты пойдешь? Там дождь шурует стеной. Хорошо, я не остался на ночь у Прохора. Нынче вымок бы до нитки, сюда добираясь.

– Дождь уже не такой сильный. Так, крапает слегка. Я возьму лошадь.