Очаг

– Конечно, товарищи, и вы, Атагелди ага, должны правильно меня понять. Я вовсе не хотела сказать, что мы не должны бороться с теми, кто ненавидит нашу новую жизнь и покушается на неё! Да я и не из тех, кто может так сказать, вы и сами это знаете! – Амангуль вдруг неожиданно заговорила в прежнем тоне. – Но, товарищи, когда говорят о необходимости раскулачивания, это вовсе не означает, что надо всех под одну гребёнку чесать. Я тут вспомнила один наказ руководителям от товарища Атабаева, а передал его мне товарищ Ата Хымлыев, когда вернулся с совещания из Ашхабада. Товарищ Атабаев тогда сказал руководителям, которые, кичась своей должностью, не ладят со своим народом, наезжают на него: «Смотрите, не вздумайте всех делать противниками, иначе так вот можно весь народ уничтожить, нам нужны и те, кто сеет, и те, кто овец пасёт. Противника надо знать в лицо, и тогда можете забирать их!». Вот и нам, товарищи, неплохо было бы усвоить урок, преподнесённый нам великим и уважаемым государственным деятелем – товарищем Атабаевым!

После такой пламенной речи всем стало понятно, что Амангуль, которая только что было на грани провала, сумела благополучно выбраться из ловушки, в которую сама себя и загнала.

На Ата Хымлыева подействовало упоминание его имени рядом с именем Гайгысыза Атабаева, причём, в позитивном ключе. Кивая головой с места, он выражал одобрение сказанному Амангуль.

Но после того, как слово для выступления взял худощавый и оттого кажущийся непомерно высоким председатель сельсовета села «Советы», разговор вернулся в прежное русло – к вопросу о раскулачивании сельских жителей, были зачитаны имена новых семей. И снова те, о ком шла речь, стали напоминать стало оленей, пришедших на водопой к горному ручью, а те, кто сейчас кроил их судьбы, превращались в охотников, взявших этих несчастных животных на мушку.

После окончания собрания Ягды и Нурджума не спешили возвращаться в село. Раз уж они оказались в городе, надо было решить ещё ряд вопросов, касающихся села. А ко времени их возвращения домой палящие лучи солнца немного снизят свой накал.

Вдвоём они пришли в пункт приёма шерсти и шкур, чтобы сравнить свои счета с имеющимися там общими счетами. На своём рабочем месте с присущей кавказцам приветливостью их встретил начальник конторы, крупный, как слон, армянин Вартан.

– Ого, похоже, союналийцы коней оседлали!

– Да вот, приехали в город, и говорим, давай-ка брата Вартана проведаем! – в тот ему ответил Ягды.

– Спасибо! Правильно сделали. Слышал, вы на совещании приехали!

– Ну, да, на собрании побывали.

Во время обмена приветствиями и шутками Вартан махнул рукой в сторону своего стола и пригласил гостей на чай:

– Проходите, товарищи, у меня хорошо настоянный чай имеется!

– Коли так, придётся нам отведать твой чай, Вартан! – с удовольствием принял приглашение Ягды.

Чай и в самом деле оказался великолепным, настоянным, ароматным. Гости вспотев с удовольствием напились ароматного напитка. Отложив конкретные дела, довольно долго беседовали с Вартаном. Тахтабазарцы считали Вартана своим человеком, родившимся и выросшим здесь и хорошо говорившим по-туркменски.

Его отец был первым армянином, перелившимся сюда вскоре после прихода русских. С приходом Советской власти многие из них стали работать в государственной и партийной структурах. Другие, как и прежде, упорно занимались торговлей. Не так давно, ещё до того, как Гулджаш гони²¹ стал председателем райисполкома, их в районе стало особенно много. Но Гулджашу это не понравилось, что они захватили в районе все ремёсла. Он даже не стал скрывать своего отношения к ним, заявив: «Если вы хотите стать одними из нас, дадим вам землю, работайте в колхозе!». Но армяне с его требованием не согласились…

И даже когда сверху приструнили его, Гулджаш-гони не угомонился.

– Скажите мне, в каком законе прописано, что в торговле и на руководящих должностях обязательно должны работать армяне, тогда я соглашусь с вами, – упорно стоял он на своём. И тогда несколько семей от греха подальше просто перебрались на жительство в Мары. В Тахтабазаре остались только те семьи, которые, как и Вартан, считали этот райцентр своей Родиной. Но и убывшие оказались не промах, они стали писать и жаловаться на Гулджаша во все инстанции, обвиняли его в национализме. Не прошло и года, как тот слетел со своей должности.

Вартан был не просто крупным, но и очень волосатым человеком, клочья волос выбивались у него из ушей, из носа, не говоря уже о груди, которая была покрыта густой шерстью курчавых волос. Сидя за чаем, Нурджума невольно подумал: «Господи, да он будто пещерный человек, не зря его назначили начальником заготконторы. Если вдруг не хватит шерсти, можно будет обстричь его и добавить недостающий вес».