Очарованная легендой

Он умело свернул с главного шоссе на обсаженную деревьями улицу. Я снова учуяла эту сладкую смесь цветочного запаха. С тех пор, как я высадилась на этой земле, ошибочно названной Шангри-Ла, прошла казалось, целая жизнь.

— Нет.

— Тогда как вы можете судить?

Ответить было нечего. По своему ограниченному знакомству с личными делами первых секретарей я помнила, что иногда они в самом деле были растущими молодыми людьми, выполнявшими трудные заграничные назначения. Они всегда отвечали за безопасность и дисциплину. Следовательно, можно ожидать, что они крутые, бескомпромиссные и резкие. Но я никогда не встречала их «живьем».

— Я не ожидала, что меня встретите вы, не ожидала… то есть… Обычно…

На уступку он оказался способен.

— Возможно. — Он сбавил скорость и свернул в открытые двойные белые ворота на подъездную дорогу, обрамленную кустами мимозы. — Но здесь все очень неформально.

Я метнула на него полный недоверия взгляд, который он проигнорировал.

— У миссис Маллёнпорт сейчас играют в теннис. Иначе за вами поехала бы Хестер.

Что-то в том, как он произнес это имя, заставило меня взглянуть на него. С Хестер Маллёнпорт связано сильное чувство. Симпатия или антипатия, приятие или неприятие. Я не была уверена, какое именно.

— Впрочем, я рад, что поехал. — Тон первого секретаря лишил эти слова даже тени возможной лестности. — Следует пресечь взаимоотношения в корне. Мисс Брэдли, пока вы здесь, вы не будете завязывать знакомства с чужими мужчинами в самолете. И продолжать дружбу с доном Районом.

Я почувствовала, как на моих щеках выступил сердитый румянец.

— Вы не можете мне указывать, что делать, а что нет.

— Напротив, я-то как раз и могу.

— Вы такой же деспот, как чарагвайцы! — воскликнула я.

Он мрачно рассмеялся:

— Я бесконечно хуже.

Он развернул «лендровер» перед большой виллой с белыми ставнями, окруженной террасой, на крыльцо с входной дверью вели низкие ступеньки. Вилла была большой, но непретенциозной, о посольском статусе свидетельствовали только герб на двери и высокий белый флагшток с развевающимся Юнион Джеком на лужайке.

Чарагвайский солдат поднял ружье и отсалютовал остановившемуся «лендроверу».

— Когда мы запросили временного секретаря, я ожидал кого-нибудь калибра Евы Трент, — сказал Джеймс Фицджеральд. — Девушка, которую вы заменяете. Она в больнице. — Его лицо смягчилось, но только на миг, затем он продолжал: — Которая соединяет мгновенное послушание, неизменную преданность и абсолютную деликатность. И делает это с готовностью.

Я удивилась, как вообще, не говоря уже об этой странной территории Чарагвай, я смогу соответствовать этому образцу.

Мои размышления прервал слуга в белой куртке, заторопившийся открыть для меня дверцу машины. Мистер Фицджеральд вышел из «лендровера», обогнул капот и остановился рядом со мной. Где-то за виллой слышались удары теннисных мячей, смех и добродушная перекличка знакомых британских голосов, в них вплетались вопли тропических птиц на банановых пальмах. Мистер Фицджеральд на мгновение застыл, глядя на виллу, пальмы и тропические деревья, бу-генвиллею и мимозу, словно видя их моими ослепленными глазами.

— Здесь вам следует крепко стоять ногами на земле, — сказал он. — И убрать голову из облаков. Сколько бы ни говорил дон Рамон обратное, это не Шангри-Ла, населенная красивыми женщинами и учтивыми мужчинами.

Вдруг, словно в опровержение этих слов Джеймса Фицджеральда, распахнулась дверь резиденции, и в проеме двери появилась высокая девушка с каштановыми волосами в самом коротком из теннисных платьев, с длинными стройными ногами, загорелыми до орехового цвета.

— А вот и вы, Джеймс, — крикнула она, взмахнув теннисной ракеткой. С грацией жеребенка она спустилась по ступенькам и направилась к нам через гравий подъездной дороги. Ее волосы до плеч мерцали расплавленной медью.

Вблизи ее лицо оказалось почти таким же красивым, как ноги. Безупречная кожа загорела до деликатного коричневого цвета, который оттенял ее большие светло-карие глаза с длинными ресницами и удивительный цвет волос. Но подбородок был упрям, а полноватые губы делали ее не вполне красивой в общепринятом смысле. Все равно, я бы с радостью поменялась с ней внешностью.

— Не ожидала тебя так быстро, Джеймс, дорогой, — восторженно сказала она. — Ты успел к поединкам смешанных пар. — Она протянула ему ракетку.

— Хестер, разреши представить новую секретаршу твоего отца — Мадлен Брэдли, Хестер Малленпорт, дочь его превосходительства.

— Привет, — пожала она мою руку.

На ее губах играла задорная улыбка.

— Итак, вы заменили Еву.

— На несколько недель, — уточнил мистер Фицджеральд.

— Надеюсь, вам здесь понравится. Отец — просто лапочка. Все его обожают. — Ореховые глаза лукаво сверкнули. — Но Джеймс, — девушка взяла его под руку и соблазнительно тряхнула медной гривой, — может быть ужасным тираном.

— Думаю, она уже это поняла, — в тон ей ответил мистер Фицджеральд.

— Если, конечно, — провокационно моргнула она длинными ресницами, — ваше имя не Ева Трент, и у вас не черные волосы и зеленые глаза.