Очерк о родном крае (СИ)

- Нет, не остыну, - мотнул головой Дима и сильнее сжал Мареково плечо. - Хочешь, дословно? Он скажет тебе, что его подчиненные поступали строго в рамках возложенной на них миссии. Сканер дал сбой на пропуске, они решили расспросить девушку, пригласив ее в сторонку, а что вообразил себе сиволапый местный варвар, это проблемы сиволапого местного варвара. Грубо говоря, он напал на патруль при исполнении.

- Они не были при исполнении, - подал голос Свиблов. - Но их, наверное, запишут на маршрут задним числом.

- Тем более!

- И что вы предлагаете, Дмитрий Олегович? - спросил Свиблов.

- Войну я предлагаю! - яростно произнес Дима. - Войну!

- Вас убьют, - сказал Свиблов. - И тех, кто пойдет за вами. Потому что вы не готовы не то, что к войне, а даже к мирному протесту.

- Да? Я знаю, что вы сейчас скажете! Надо подождать, надо потерпеть. Все дело в организации и в четком плане.

- Именно так, Дима, - кивнул Соломин.

- Андрюхе это скажите, - щелкнул пальцем по телефону Дима. - Да, уговорите его потерпеть. Сможете?

Свиблов неожиданно резко встал, пальцы его поймали в кулак ворот чужой рубашки. Глаза впились в глаза.

- Хочешь сдохнуть? Вали. Останавливать не будем.

- Да лучше сдохнуть! - Дима, с треском ткани вывернув руку Свиблова, отступил к двери. - Знаете, чего вы не понимаете? - горько спросил он. - Вы не понимаете, что жить так тошно. Ждать, когда придет Москва, и сомневаться, придет ли. Затаиться и ничего не предпринимать. Максимум - позволять мелкие акции, чтобы выпустить пар. Такие мелкие, что их никто не замечает. Но жить так нельзя! - с надрывом сказал он. - Вы людей чище водки травите, души их травите! Умереть, утянув за собой хоть одного 'натовца', правильней, чем так жить. Понимаете? Я уже не могу.

- Дима, - позвал Соломин.

Но Дима скрылся в коридоре и, судя по хлопку входной двери, вообще вышел из квартиры.

- Вот так, - Соломин посмотрел на Марека.

Свиблов, отвернувшись к темному окну, задумчиво крутил в пальцах телефон. Марек поднялся.

- Я ненадолго, - сказал он.

- За Димой?

- Нет, за ноутом, хочу скопировать.

В ночном мраке едва угадывались стены. Из большой комнаты не доносилось ни звука. Через мутное стекло двери была видна покачивающаяся в подрагивающем свечном свете женская фигура. Остро пахло валокордином.

Марек осторожно пробрался в комнату брата.

На постели Андрея кто-то спал, набросив одеяло на ноги и похрапывая. Кажется, одна из маминых подруг. Пошарив в темноте, Марек вытянул сумку с ноутом.

- Что? - вскинулась, уловив шорох, женщина. - Это вы, Марек?

- Я.

- Вы извините, я заняла кровать...

Женщина, объемная, рыхлая, закопошилась, взбивая одеяло ногами. Смутно белели лицо и голое плечо.

- Не беспокойтесь, спите, - сказал ей Марек, - я просто взял кое-что.

- А-а, - женщина прекратила движения и медленно, тяжело легла. - Вы тогда разбудите меня, если надумаете.

- Обязательно, - пообещал он, прикрывая дверь.

На кухне он вытянул ноут из сумки, шлепнул по кнопке включения, нащупал в боковом кармашке провод со стандартными разъемами юэсби - мини-юэсби. Свиблов и Соломин молча наблюдали за его сосредоточенными манипуляциями.

- Телефон, - попросил Марек.

- Не уничтожьте по случайности, - предостерег Свиблов.

- Сюда, сюда, - вдруг прорвался в прихожую задушенный, затрудненный голос Димы, словно он тащил, волок, тянул что-то тяжелое.

Марек замер.

А Соломин и Свиблов, прихватив свечку, уже вываливались в коридор, и кто-то там странно, тонко скулил, елозил ногами и отплевывался. Многорукие тени заползали в проем, косо стремясь к потолку.

- Тише, - шептал Соломин.

- Я держу, - говорил Свиблов.

- Она здесь... у крыльца... - прерывисто выдыхал Дима. - То есть, дальше... у кучи.

Марек на ватных ногах поднялся из-за стола и уцепился ладонью за косяк на пороге, не в силах шагнуть дальше. Сердце заныло. Он уже знал, что увидит, и от этого ему хотелось сжаться, скукожиться, отгородиться от всех.

- Нет-нет-нет.

От тихого отчаяния в проросшем из теней женском голосе Марека заколотило. Ощущение растоптанной жизни, гнусности, которой нет прощения, и бессилия пронзили его насквозь.

Дина. Дина!

Из-за спины, из-за плеча Соломина казалось, будто и Дима, и Свиблов вместе укрощают какого-то монстра. Они сжимали его, они хватали его за руки, они отрывали его от пола, оставляя свече выхватывать жуткое лицо с распухшей губой, вздернутую кисть и голое тело под наспех накинутым плащом.

Монстр не сдавался.

- Дина, это Свиблов, - шептал Свиблов.

- Нет-нет-нет, - скороговоркой неслось в ответ.

- Дина...

- Нет!

Дина выскальзывала из бережных и осторожных рук, страшная, блестящая глазом, в темно-фиолетовых пятнах синяков на шее и на предплечьях.

- Дина! - шагнул вперед Марек, отводя в сторону Соломина.

- Марк!

Застыв на мгновение, девушка бросилась к нему, обняла, повисла на шее, потеряв плащ и прижимаясь всем телом. В этом, увы, не было ни грамма эротизма. Марек чувствовал под ладонями лишь холодную кожу, а на груди - легкое чужое тепло.

- Все хорошо, - сказал он.

Дина яростно мотнула головой.