Очерки Донецкого бассейна

Пробираясь все впередъ, мы по дорог завертывали въ боковые ходы и забои. Всюду кипла работа: въ одномъ мст рабочіе тяжелыми кирками долбили стны, въ другомъ происходило сверленіе отверстій, куда вкладывается зарядъ динамита и рветъ массивную толщу; добытый щебень рабочіе лопатами бросали въ вагончики и катили ихъ по рельсамъ до отверстія рудника, гд ихъ поднимали машины вверхъ.

Изъ главной галлереи мы прошли въ другую, параллельную ей. Тамъ опять заходили во вс темные закоулки, поднимались вверхъ, на верхнюю параллельную галлерею, и намрены были по лстниц спуститься еще ниже, на глубину тридцати трехъ саженей, но сопровождавшій насъ штегеръ отсовтовалъ, такъ какъ въ самомъ низу много воды.

Всего пути подъ землей мы прошли не боле трехсотъ саженей, но я такъ наломалъ себ ноги объ камни, такъ тяжело дышалъ въ смрадной атмосфер и въ общемъ такъ физически и душевно усталъ отъ всей этой тяжелой, необычной обстановки, что былъ очень радъ, когда по другому ходу мы пошли обратно къ выходу. Но дорог докторъ, неизмнный мой спутникъ, нсколько разъ останавливался передъ тмъ или другимъ рабочимъ, безцеремонно и молча раскрывалъ пальцами ему ротъ и, пощупавъ десны и зубы его, шелъ дальше. Я, разумется, раньше зналъ о ртутномъ отравленіи, но не представлялъ себ ясно размровъ его. Съ этимъ я познакомился не здсь, въ глубин рудника, а на верху, на самомъ завод.

Вступивъ опять на площадку, мы черезъ минуту снова были наверху, при блеск солнечнаго свта, который на мгновеніе болзненно рзалъ глаза. Отсюда насъ повелъ другой служащій осматривать заводъ. Пропуская разныя техническія подробности, я скажу лишь только въ общихъ чертахъ о тхъ мытарствахъ, которымъ подвергается руда, прежде нежели изъ нея получится ртуть. Когда подъемная машина поднимаетъ нагруженный вагончикъ на верхъ рудника, здсь его берутъ другіе рабочіе и катятъ на заводъ, отстоящій отъ шахты въ десяти-пятнадцати саженяхъ и соединенный съ нею открытою галлереей, по которой проложены рельсы. Затмъ вагончикъ поступаетъ въ сортировочное отдленіе, гд бабы и мальчики сортируютъ породу: пустую породу отбрасываютъ, содержащую ртуть складываютъ въ желоба; въ то же время недалеко отъ сортировочнаго мста стоитъ дробильная машина, въ которую то и дло лопатами насыпали руду: мелкій щебень высыпаютъ въ одну пасть машины, крупные камни швыряютъ въ другую пасть, боле широкую, и об эти пасти безпрерывно чавкаютъ, грызутъ и пережевываютъ эту кварцевую пищу, отчего во всемъ отдленіи раздается безпрерывный грохотъ, лязганье и хрустнье. Вслдъ затмъ пережеванная такимъ путемъ порода поступаетъ въ другое отдленіе, въ плавильное. Но на завод есть нсколько системъ плавильныхъ печей. При одной систем, мене опасной, изобртенной недавно однимъ изъ служащихъ, нагруженный рудой вагончикъ механически высыпается въ жерло: подходя къ печи, онъ надавливаетъ самъ пружину, массивная крышка печи поднимается, вагончикъ опрокидывается, высыпаетъ свое содержимое и крышка снова захлопывается. По другой, первобытной систем, рабочіе просто лопатами высыпаютъ руду въ открытое жерло, устроенное на подобіе воронки, отчего безпрерывно вдыхаютъ въ себя страшную атмосферу. Наконецъ, посл поступленія породы въ печи (а въ этихъ печахъ настоящій адъ) вмст съ коксомъ, ртуть испаряется, переходитъ въ вид паровъ въ холодильники, и дло окончено.

По всему этому отдленію, гд печи, поистин страшная атмосфера; въ раскаленномъ воздух носятся пары ртути, мышьяка, сурьмы и сры. Все это вдыхается рабочимъ. Докторъ снова началъ раскрывать рты, щупалъ десны, шаталъ зубы и приказывалъ горизонтально вытягивать руки. Здсь только я убдился въ широкихъ размрахъ болзни. Правда, нкоторые рабочіе служатъ по цлымъ годамъ, но кто какое-то невроятное исключеніе. Большинство и года не выдерживаетъ, а нкоторые могутъ остаться при работ только недлю, дв, мсяцъ. Насыщенная ядами атмосфера быстро производитъ дйствіе: появляется красная полоса на деснахъ, зубы шатаются и выпадаютъ, челюсть отвисаетъ, руки и ноги начинаютъ дрожать. Заболвъ такимъ образомъ, рабочій часто черезъ недлю просится въ отпускъ. При насъ подошелъ къ водившему насъ служащему какой-то другой служащій и сталъ проситься отпустить его.

Мы проходили по заводу нсколько часовъ; вниманіе такъ утомилось, что я запросился вонъ съ завода. Мы вышли. Тамъ и сямъ вокругъ заводскихъ зданій построены длинныя мазанки, сколоченныя изъ камня, выброшеннаго изъ рудниковъ, и глины, — это казармы для рабочихъ. Въ одной изъ нихъ мы просидли съ полчаса, но ничего любопытнаго не нашли, такъ какъ часъ былъ рабочій, и все населеніе толпилось вокругъ плавильныхъ печей, въ рудникахъ, на дворахъ. Да и трудно было въ нсколько часовъ разспросить о жить-быть, тмъ боле, что заводское населеніе представляетъ собою страшный сбродъ, сошедшійся сюда изъ отдаленныхъ губерній — Рязанской, Орловской, Воронежской, Курской, не говоря уже о Харьковской и Екатеринославской, да и это сбродное населеніе безпрерывно мняется: одни уходятъ, заболвъ ртутнымъ отравленіемъ, другіе приходятъ попытать счастія.