Очерки истории чумы. Книга II. Чума бактериологического периода

^{Рис. 23.10. Характерные изъязвления кожи больных бубонной чумой. Фотографии Кашкадамова В.П., 1902}

В меньшем проценте заболеваний, и то больше к концу эпидемии в Бомбее, замечали случаи чумы без бубонов. В таких случаях, по наблюдению Д.К. Заболотного, всегда обнаруживалось воспаление легких специфического характера. Оно представляло особый род бронхопневмонии, клинически эта форма воспаления легких тем отличалась, что часто субъективно ничем, кроме общих признаков, не проявлялась, и нередко больные не кашляли и не отделяли мокроты, а умирали от пневмонии. В тех случаях, когда мокрота отделялась, она была обыкновенно жидкая, слизистая и часто кровянистая. Эта форма чумы давала в Бомбее больший процент смертности, чем бубонная. По данным индийских госпиталей, сравнительная частота бубонных и легочных форм чумы выражается в 77–82 % (бубонные) и 23–18 % (легочные формы).

В Бомбее не было случаев безболезненных бубонов, которые наблюдались в других местах перед появлением чумы.

Из осложнений чумы, встретившихся русским врачам в Бомбее, преобладали вторичное воспаление легких, воспаление околоушной железы, роговой оболочки и реже — надкостницы, а в поздних периодах болезни — диареи и параличи. О заразности легочной формы чумы для медицинского персонала Заболотный не упоминал.

Смерть наступала при помраченном сознании, пульс становился слабым, частым, нитевидным, конечности холодели, затем пульс исчезал в лучевых артериях. Дыхание частое (до 60 ударов в минуту), поверхностное, переходило незаметно в полную остановку, после чего еще несколько редких сокращений сердца можно чувствовать на бедренных артериях. Судороги перед смертью наблюдали редко, видимо, только в тех случаях, в которых имело место воспаление мозговых оболочек. Посмертное окоченение у индийцев развивалось быстро, трупное разложение происходило довольно медленно.

Неспецифическое лечение чумы. Местными врачами были испробованы различные средства, которые были им доступны, но без успеха. Лучшим оказалось впрыскивание в окружность бубона йода в водном растворе. Кроме того, давались возбуждающие препараты, осуществлялись смазывания йодной тинктурой бубона снаружи и внутри, если он вскрывался. Для уменьшения боли на бубон накладывался пластырь из белладонны. Для облегчения страданий больному назначались ванны или обертывание простынями. Применение каломели внутрь, введение растворов карболки или сулемы под кожу не дали благоприятных результатов.

«Овеществление» контагия. Во время эпидемии чумы в Гонконге в 1894 г., туда были посланы японским правительством бактериологи Китазато (Kitasato) и Аояма (Aojarna), а французским — швейцарец А. Иерсен (Yersin, 1863–1943) для установления этиологии чумы.

Аояма и его ассистент заразились при вскрытии трупа и едва не погибли от чумы. Китазато выделил «особый» микроб из чумного материала и тут же сообщил в Японию, что он открыл возбудитель чумы. Результаты им были опубликованы в журнале «Lancet» (1894).

За плечами Иерсена не было славы Китазато, и в Гонконге к нему отнеслись весьма равнодушно. Он хотел пристроить к чумным баракам лабораторию, хотя бы из соломы, он бы сам соорудил ее за одну ночь, но гонконгские власти не разрешили это строительство. Начальник местной полиции даже запретил ему вскрывать трупы, чтобы исследовать кровь, бубоны и ткани. Однако Иерсен все-таки нашел выход из положения. Обратимся к его дневниковым записям.

«Июнь, 20. Сегодня я сделал несколько визитов, чтобы получить разрешение построить соломенный барак вблизи госпиталя. Власти мне снова отказали; как и прежде говорят, что моя очередь придет завтра. За это время я убедился, что чумные бациллы трудно обнаружить в крови больных. Надеюсь, что исследование бубонов будет более успешным. Но как добывать бубоны, когда мне не разрешено производить вскрытия даже в полицейском участке? Пытаюсь убедить нескольких английских моряков, на чьей обязанности лежит погребать мертвых из городского и других госпиталей, позволить мне брать бубоны у умерших, прежде чем они будут похоронены. Несколько удачно распределенных долларов и обещание хороших чаевых имели поразительный успех. Тела, прежде чем их относили на кладбище, час или два оставались в погребе. Они уже лежали в гробах, в постели из извести. Гроб открыт, я отодвигаю известь, чтобы очистить бедренную область. Бубон обнажен; меньше чем за минуту я его вырезаю и бегу в свою лабораторию. Срез приготовлен и помещен под микроскоп; с первого взгляда я вижу массу совершенно одинаковых бацилл. Это очень маленькие палочки, толстые, с закругленными краями. Содержимое бубона я привил мышам и морским свинкам и заполнил им колбу с агар-агаром. Собрал немного выделений в пробирку, чтобы послать в Париж, затем вернулся в морг и взял новый материал. При исследовании двух других бубонов были получены такие же результаты. Наиболее вероятно, что моя бацилла и есть бацилла чумы, но я еще не уверен.