Очерки истории чумы. Книга II. Чума бактериологического периода

С 1 апреля 1925 г. Михайлов был назначен в Урдинскую противочумную лабораторию помощником заведующего с зарплатой 55 руб. в месяц. Из этого скромного заработка он выделял ежемесячно деньги на жизнь своей матери и сестрам. Он поехал в Урдинскую лабораторию в надежде, что поработает в ней несколько лет, наберет научный материал по чуме, а потом и переберется в центр.

С большой настойчивостью Александр Иванович взялся за работу в лаборатории над темой: «Роль кумарчика в эпидемиологии чумы Юго-Восточной России». В своем письме в Институт от 19 мая он просил разрешения командировать специальное лицо от лаборатории за недостающим оборудованием, а именно, за высокими банками белого стекла для содержания экспериментальных животных. А 29 мая в «Микроб» пришло телеграфное сообщение о его смерти.

Из показаний санитаров и врачей следовало, что Александр Иванович проводил целые дни в лаборатории, засиживаясь нередко до двух часов ночи, ссылаясь на то, что ему хотелось закончить часть работы к предстоящему осеннему противочумному совещанию. Удалось узнать, что перед заболеванием Александр Иванович заразил 6 мышей чумой и посадил их в невысокую стеклянную банку коричневого цвета. Для наблюдения за ними 22 мая он несколько раз близко без респиратора наклонялся сверху к банке.

На головную боль и чувство усталости Михайлов начал жаловаться 23 мая. Несмотря на ухудшающееся состояние и температуру, продолжал работу и еще 25, с температурой в 39 °C, вскрывал павших мышей, но перед обедом 25 мая вынужден был уйти из лаборатории и лечь в постель. Страдая туберкулезом и тропической формой малярии, Александр Иванович предполагал, что один из его хронических недугов дает себя знать. Но 26 мая в бреду, он уже говорил о том, зачем его вскрывают, разве он подозрителен по чуме. 26 мая он начал изредка кашлять, выделяя небольшое количество вязкой мокроты, слегка окрашенной кровью. А 29 мая Александра Ивановича Михайлова не стало.

Жена Александра Ивановича — Ольга Владимировна Михайлова

, ухаживая за своим мужем, заразилась от него легочной чумой и умерла 3 июня, разделив с мужем его участь. В списке их имущества значилось только то, что было на нем и на его жене, да две подушки и два одеяла.

ОЧЕРК XXVI

Эпидемии чумы в различных этнических группах Астраханской губернии (1900–1901)

В 1900 г. в Волго-Уральском природном очаге чумы одновременно вспыхнули две клинически различные эпидемии чумы. Можно было бы и не останавливаться на них столь подробно, если бы не одно существенное обстоятельство — эти эпидемии развились в разных этнических группах. Мы далеки от мысли, что этнический фактор играл исключительную роль в патогенезе болезни, но других примеров столь различного течения чумы у изолированных групп населения, проживающих в одном очаге, нам найти не удалось. Даже если этнический фактор и не играл главной роли в произошедшей трагедии, то он все равно в ней участвовал хотя бы как «фон», на котором действовали другие обстоятельства, сегодня не известные.

Для подготовки очерка использованы материалы Ф.И. Дербека (1905), И.В. Страховича и В.И Госа (1907).

1. Эпидемия в слободе Владимировке Царевского уезда.

Слобода Владимировка располагалась на высоком левом берегу реки Ахтубы, притока Волги. Тогда она представляла собой большое село, которое тянулось на протяжении 1,5 верст и имело 2 церкви, 4 школы, 130 ветряных мельниц и 1144 двора с постоянным количеством населения 8430 человек. В 7 верстах от слободы находилась Владимировская пристань, представлявшая собою отдельное, довольно большое село с постоянным населением около 1400 человек. Население слободы было зажиточным; этнически преобладали малороссы. Главные занятия жителей — скотоводство и земледелие; благодаря почвенным условиям, население вело полукочевой образ жизни, живя в слободе 3–4 зимних месяца, а остальное время проводило на работах в степи и на хуторах в займишах (заливные земельные участки между рукавами Волги).

Развитие эпидемии. На одном из таких хуторов (Маслиева), находящемся в 6 верстах от слободы на займище между старой Волгой и речкой Кадышем, в многочисленной семье Тетерятниковых и произошла первая вспышка этой эпидемии чумы.

На хуторе находилось пять отдельных зимовок, из которых одна принадлежала крестьянину Григорию Тетерятникову, 62-х лет, жившему тут с женой своей Екатериной того же возраста и двумя сыновьями: глухонемым Кириллом (22 года) и Петром (35 лет), при котором находились: жена Александра (30 лет) и трое детей: Прасковья (8 лет), Сергей (3,5 года) и Федор (1 год).