Очерки истории чумы. Книга II. Чума бактериологического периода

5 ноября 1900 г. заболела Екатерина Тетерятникова и, после двух дней недомогания, к вечеру 8 числа слегла в постель. 10 ноября больная была перевезена в слободу в дом сына Петра, находившегося на северной окраине села, и там скончалась 12 ноября. Ввиду того, что больная была преклонного возраста и часто прихварывала в последнее время, домашние сочли ее смерть явлением вполне нормальным: отпевали покойную в церкви и похоронили на общем кладбище. На похоронах и поминках было много народа.

При больной во время ее болезни все время находилась вышеупомянутая семья из семи человек, переехавшая с ней с хутора, а также соседка Прасковья Серяченко, 50 лет, которая, вместе с часто приходившей к ней родственницей Александрой Тетерятниковой, обмывала покойную. Кроме того, больную мать приезжал с хутора навещать старший сын ее Лука. Все эти лица, бывшие с больной в тесном общении, в скором времени заболевают сами и умирают. Не заболели чумой из семьи только трое: глухонемой Кирилл и двое внуков Екатерины — Прасковья и Федор, хотя они не были разобщены с умершими Тетерятниковыми.

К 1900 г. уже был известен механизм передачи возбудителя чумы от крыс к людям через блох, однако отсутствовали представления о механизмах его поддержания в Астраханском крае. В те годы не существовало понятия «природный очаг», речь шла только об «эндемичности чумы». Эти термины не были тогда синонимичны. Первый подразумевал наличие «чумной триады» (микроб — крыса — блоха), второй соответствовал отвлеченному понятию, означающему возможность заражения людей чумой на данной местности в определенное время и без заноса ее извне. Поэтому для исследовавших эпидемию И.В. Страховича и В.И. Госа, вновь стало актуальным представление контагионистов о заразности всего, с чем контактировал больной чумой. На основе его они «сконструировали» эпидемию чумы во Владимировке. Их описание владимировской эпидемии все же полезно для изучения эпидемиологии чумы, т. к. оно, с одной стороны, передает фактическую сторону распространения болезни в природном очаге, а с другой — показывает возможные тупиковые пути в установлении связей между ее отдельными случаями (рис. 26.1).

^{Рис. 26.1. Схема распространения чумы в слободе Владимировке с 5 ноября по 21 декабря 1901 г. I. Семья Григория Тетерятникова. II. Петра Тетерятникова. III. Луки Тетерятникова. IV. Дом Прасковьи Мелешкиной, где умер Лука, и в котором жили супруги Мельниковы с матерью и семья сапожника Петренко. V. Дом Кузьмы Серяченко, в котором во время болезни последнего жила Пелагия Сальникова. VI. Дом Ольги Кантемировой, где заболела ее сестра Александра Тетерятникова. VII. Дом Черкасова, куда была перевезена Елена Мельникова после смерти мужа Александра. VIII. Дом Константина Лялькина, куда была переведена Федосья, заболевшая в семье Петра, с которой она жила во время болезни его жены и сына. (Страхович И.В., Гос В.И., 1907)}

А фактическая сторона такова. Тотчас после смерти Екатерины, вся семья перешла жить в дом отца, Григория Тетерятникова, а дом Петра заперли, и никто туда более не возвращался. После переселения, поделив между собою имущество умершей, семья возвратилась к своим обычным занятиям. Сыновья, Петр и глухонемой Кирилл, отправились по делам на хутор, который с переездом больной Екатерины пустовал. Старший сын Лука, приезжавший навестить больную мать и принимавший участие в похоронах и дележе имущества, вернулся к своей семье, которая все время не покидала своего хутора, отстоящего от слободы в 12 верстах, а от хутора отца в 10 верстах. В слободе, в доме отца Григория, остались, кроме него самого, жена второго сына Петра и трое его малолетних сыновей.

Так проходит более недели кажущегося благополучия, но 20 ноября заболевает на своем хуторе старший сын Лука, за ним на следующий день — второй сын Петр, находившийся в то время на хуторе Маслиева, а через два дня — и его жена Александра, остававшаяся в слободе в доме отца Григория Тетерятникова.