Очерки истории кибернетики в СССР

Увы, таких людей, как В. М. Глушков, не оказалось в достаточном количестве ни в руководстве науки, ни в руководстве партии. Даже не попробовав выполнять программу партии, за принятие которой они сами же единогласно голосовали, руководители партии сочли ее невыполнимой. Вместо того, чтобы думать, как осуществить обещанное народу и что нужно предпринять для этого на тех или иных участках общественной жизни, руководство партии думало только о том, как облегчить себе жизнь, чтобы и руководить, и в то же время особо не напрягаться. Вполне понятно, что люди с таким настроем с большим энтузиазмом восприняли шарлатанские идеи экономистов-рыночников, утверждавших, что усиление рыночных стимулов в экономике автоматически разрешит все проблемы.

Если академика Глушкова его наука привела прямиком к «признанию коммунизма», то среди специалистов в области политической экономии почти что не оказалось таких, которых бы их наука вела туда же. Советских экономистов их «наука», наоборот, неумолимо тянула в болото товарности, рыночной стихии, по существу, к капитализму.

Все дело, наверное, в том, что не всякого ученого, специалиста вообще, его дело ведет к коммунизму. К коммунизму наука ведет только настоящих ученых и специалистов, которые умеют быть последовательными и настойчивыми, отдают всего себя своему делу, а дело ставят на службу прогрессу общества, а не просто превращают его в род бизнеса, или, наоборот, тяжкой, ненавистной поденщины. К сожалению, в советских научных и хозяйственных низах таких преданных своему делу людей было гораздо больше, чем в научных и партийных верхах.

Впрочем, о партийных верхах и их отношении к науке – разговор особый. Дело не в том, что там не было ученых. Проблема была в том, что те, кто оказывался наверху, не хотели учиться. Особенно не желали овладевать именно той наукой, без которой немыслимо успешное управление в условиях социализма – марксизмом. Для них марксизм был скорее религиозным ритуалом, чем наукой.

Владей они хотя бы азами экономического учения Маркса, проповедников «рыночного социализма», провокаторов «экономической реформы 1965 года» никто бы и слушать не стал, поскольку с точки зрения экономического учения марксизма все это – совершенно безграмотная антикоммунистическая вульгарщина.

Впрочем, как знать, может, наоборот, это была хорошо продуманная тонкая игра внешнего противника. Вряд ли случайно со временем основные идеологи «реформы 1965 года» оказались за границей.

Если это была игра, то расчет был на одно – на марксистскую неграмотность руководства партии, да и партии в целом. В таком случае нам придется признать, что расчет этот полностью оправдался.

Очерк пятый. Невостребованная альтернатива рыночной реформе 1965 года

Итак, что собой представляла идея общегосударственной автоматизированной системы управления экономикой, которую В. М. Глушков назвал главным делом своей жизни?

Суть идеи ОГАС состояла в следующем. Уже к началу 60-х годов стало очевидно: поток экономической информации стал таким мощным, что обрабатывать его вручную или с помощью имевшейся в то время примитивной счетной техники больше не представляется возможным. Особенно остро эта проблема стояла в условиях плановой экономики. Все нужно было просчитывать наперед, и желательно в деталях. Это одна сторона вопроса. Другая проблема заключалась в том, что сама система сбора экономической информации и принятия решений после их обработки нуждалась в срочной модернизации. Замена устаревшей техники на новую, более совершенную никак не разрешала проблемы. Американцы в области электронно-вычислительной техники в 50-е годы существенно обгоняли нас (а по части машин, предназначенных для экономических расчетов у нас вовсе ничего не было), но это нисколько не снимало у них экономических проблем. Периодические экономические кризисы в странах капитализма не исчезали от того, что там применялось много машин для экономических расчетов.

Наше преимущество было в том, что социалистическая экономика не знала рыночной стихии по причине отсутствия частной собственности на средства производства. В. М. Глушков предложил использовать это преимущество для кардинальной перестройки системы управления народным хозяйством на базе ее автоматизации. Идея поначалу была принята. В 1963 г. вышло Постановление ЦК КПСС и Совета Министров СССР, в котором была отмечена необходимость создания в стране Единой системы планирования и управления (ЕСПУ) и Государственной сети вычислительных центров. Позже понятие ЕСПУ в официальных документах трансформировалось в ОГАС (Общегосударственная автоматизированная система планирования и управления в народном хозяйстве).