Очерки истории цивилизации

По большому счету, думал он, Лао-цзы мог бы вполне сравняться, а то и превзойти Будду, а значит, если такая книга ляжет перед брахманами, они с радостью примут ее. Примерно с теми же чувствами Константин Великий делал все от него зависящее, чтобы примирить Ария с Афанасием. Но вполне естественно, что и это предложение Сюань-Цзан отклонил. Он удалился в монастырь, чтобы остаток сил и дней посвятить переводу буддийских текстов в изящные китайские письмена.

Глава тридцатая

Мухаммед и ислам

1. Аравия до Мухаммеда.

2. Жизнь Мухаммеда до хиджры.

3. Мухаммед становится пророком-воином.

4. Учение ислама.

5. Халифы Абу Бекр и Омар.

6. Великие дни Омейядов.

7. Упадок ислама при Аббасидах.

8. Арабская культура.

9. Арабское искусство

1

Мы уже описывали, как в 628 г. дворы Ираклия, Кавада и Тайцзуна посетили арабские послы, отправленные неким Мухаммедом, «Пророком Бога», из маленького торгового городка Медина в Аравии. Нам следует теперь рассказать, кто же был этот пророк, появившийся среди кочевников и торговцев аравийской пустыни.

С незапамятных времен Аравия, кроме полосы плодородной земли на юге полуострова в районе Йемена, оставалась страной кочевников, родиной и постоянным местом обитания семитских народов. С Аравии в различные времена, словно волны, следующие одна за другой, эти кочевники распространялись на север, восток и запад на земли ранних цивилизаций Египта, Средиземноморского побережья и Месопотамии. Мы обращали внимание в нашем «Очерке», как были завоеваны шумеры: их цивилизацию поглотила одна из таких семитских волн; как семиты-финикийцы и хананеяне поселились вдоль восточных берегов Средиземного моря; как семитские народы Вавилонии и Ассирии переняли оседлый образ жизни. Говорили мы и о том, как семиты-гиксосы завоевали Египет; как Сирия перешла к арамеям и Дамаск стал их столицей; как евреи частично завоевали свою «обетованную землю»; как халдеи переселились из восточной Аравии на древние земли южных шумеров. С каждым новым вторжением история знакомит нас с еще одним ответвлением семитских народов. Но каждая из этих волн завоеваний имела за своей спиной племенное ядро, которое оставалось в качестве резерва для завоеваний в будущем.

В истории более высоко организованных империй века железа, империй дорог и письменности Аравия напоминает клин, вбитый между Египтом, Палестиной и Междуречьем Тигра и Евфрата. Она по-прежнему оставалась местом скопления племен кочевников, которые торговали, грабили и собирали дань за беспрепятственный проход караванов по их землям. Если они и оказывались в подчинении у кого-то, такое подчинение было непрочным и длилось недолго. Египет, Персия, Македония, Рим, Сирия, Константинополь, снова Персия поочередно устанавливали видимость контроля над Аравией, провозглашали некое покровительство над арабами. При Траяне была образована римская провинция Аравия, которая включала плодородные тогда земли вокруг Хаурана, и тянувшаяся вплоть до Петры. Время от времени кому-то из арабских вождей удавалось выдвинуться, и его город — перевалочный пункт на пути торговых караванов — переживал непродолжительный период расцвета. Так было с Оденатом из Пальмиры, на недолгую славу которого мы уже обращали внимание. Еще одним таким блистательным, но недолговечным городом в пустыне был Баальбек, его руины по-прежнему поражают путешественника.

После разрушения Пальмиры арабов пустыни начинают именовать в римских и персидских летописях сарацинами.

Во времена Хосрова II Персия провозгласила свою власть над Аравией, ее чиновники и сборщики податей были в Йемене. Перед этим Йемен находился под правлением абиссинских (эфиопских) христиан несколько лет, а до того на протяжении семи столетий там правили местные князьки, исповедовавшие, отметим это, иудейскую веру.

Вплоть до начала VII в. н. э. не было никаких признаков необычной или опасной активности в аравийских пустынях. Жизнь в этих краях не менялась из поколения в поколение. Там, где были более-менее плодородные лоскутки земли — возле родника или колодца, — селилось скудное земледельческое население, ютившееся в городках, обнесенных стенами. Стены приходилось строить из опасения перед бедуинами, которые кочевали со своими овцами, коровами и лошадьми по пустыне. На основных караванных путях появлялись и более крупные города — там жизнь, по местным меркам, могла претендовать на то, чтобы называться зажиточной.