Очерки истории цивилизации

Подобное общество воли присутствует на протяжении всей истории человечества. Повсюду в поведении кочевников, будь то нордические, семитские или монгольские племена, мы обнаруживаем изначально присущую склонность быть более волевыми и менее податливыми внешним силам, чем у оседлого населения. Нордические народы пришли в Италию и Грецию вслед за своими предводителями-царями. Они не принесли с собой какого-то своего храмового культа — они застали все это на покоренных землях и, как смогли, приспособили эти культы к своим обычаям. Не прошло много времени, как греки и италики с легкостью заново распались на республики, так же поступили и арии в Индии. Традиция избирать своего короля существовала и в ранних франкских и германских королевствах, хотя обычно выбор делался в пользу члена царской касты или семьи. Были выборными ранние халифы, судьи Израиля и «цари» Карфагена и Тира, то же самое мы можем сказать и о Великом хане монголов, пока Хубилай не стал китайским императором.

С таким же постоянством мы обнаруживаем противоположное представление — о невыборной божественности царей, их врожденном и неотъемлемом праве властвовать.

И эта естественная самоотверженная борьба человечества за примирение цивилизации и свободы век за веком подкреплялась военным и политическим бессилием каждого «общества послушания», какое когда-либо существовало. Покорность, которую вбили в людей, легко принимает новых хозяев, что на руку все новым и новым завоевателям. Свидетельство того — типичные страны подчинения, «колыбели цивилизации»: Египет, Месопотамия и Индия, их пассивность, когда они переходили из состава одного государства в другое. Цивилизация рабов, словно магнит, всегда притягивает свободных охотников поживиться за чужой счет.

Но, с другой стороны, «обществу воли» необходимо хоть в какой-то своей части оставаться невосприимчивым к воздействию нового раболепного окружения. История Александра Великого демонстрирует, как общество воли соратников-македонян начало постепенно расслаиваться в ответ на требование воздавать ему божественные почести. Убийство Клита — вполне типичный пример борьбы свободной и рабской традиций, которая никогда не прекращалась, как только новый завоеватель из вольных краев переселялся во дворец древней монархии.

Римская республика показывает нам первое масштабное общество воли в мировой истории, первое свободное общество, значительно превосходившее размерами город. Мы знаем, как оно слабело по мере роста и тратило свои силы на сомнительные успехи, пока, наконец, ему не пришлось уступить место монархии древнего типа и быстро деградировать до уровня самого слабого рабского общества, которое пало перед горсткой захватчиков-иноземцев. В этой книге мы уже обсуждали некоторые факторы, которые сказались на этой деградации, так как они имеют первостепенное значение для всей истории человечества. Одним из наиболее очевидных факторов было отсутствие любой массовой организации просвещения, которое воспитывало бы в сознании рядовых граждан представление о служении и долге перед Республикой, ради того, чтобы они проявляли свою волю. Другим фактором было отсутствие какого-либо средства общей информации, призванного гармонизировать действия граждан, дать им возможность проявлять свою волю как целое. Общество воли ограничено в масштабе теми рамками, которые установлены для возможностей развития общества знания. Сосредоточение богатства в руках немногих и замена свободных трудящихся рабами стали возможны из-за упадка духа общественности и дезориентации общественного сознания, которые были следствием этих ограничивающих рамок.

Более того, за Римским государством не стояло никакой действенной религиозной идеи. Римский официальный культ, заимствованный у смуглокожего этруска, искавшего ответы в печени жертвенного животного, был столь же мало приспособлен к политическим нуждам многомиллионного общества, как и похожий на него шаманизм монголов. И христианству, и исламу, каждому своим отличительным способом, пришлось восполнить этот очевидный недостаток, присущий как римской республиканской системе, так и номадизму, — дать всеобъемлющее нравственное образование народным массам, сформировать для них общую историю прошлого и идею общечеловеческого дела и предназначения: в этом заключается их огромная историческая важность.