Очерки по истории Русской Церкви. Том II

Но годы шли, и точный расчет грозил не оправдаться. Тогда инок Авраамий прибегает к ухищрениям. Что Никон творил антихристово дело, это видно по Ипполитову слову: «льстец во всем хощет уподобиться Сыну Божию» и создаст в Иерусалиме каменный храм. И вот Никон создал Новый Иерусалим, реку Истру назвал Иорданом, селам дал имена — Назарет, Вифлеем. Тут и Галилейская пустыня и гора, Голгофа… Связание сатаны на 1000 лет надо считать не с Рождества Христова, а со дня Его сошествия во ад: 1000+33½+666=1700. Антихрист царствует тоже 3½ г. Таким образом, 1703 г. — год конца мира. И так как не все в Никоне совпадает с чертами антихриста, то Авраамий в некотором противоречии и смущении отводит Никону роль «предтечи».

Аввакум более благоразумно избегал точных указаний и, браня дело царя и Никона, как антихристово дело, тем не менее замечал: «А о последнем антихристе не блазнитеся. Он еще не бывал, нынешние бояре его слуги, путь ему подстилают и имя Господне выгоняют. Да как вычистят везде, так Илия и Енох обличители прежде будут».

Диакон Федор — ум более примитивный, следуя толкованию «Кн. о Вере» клонит к буквальному пониманию: «Иного отступления не будет. Вся отступления совершишася. Антихрист по седьмой тысящи явится сам. Второе Христово пришестие близ есть». Что значит «сам» неясно. Но пока он же, как змий древний, как диавол, уже реализуется, воплощается. По прошествии 1666 лет этот духовный змий «вошел в изобретенные своя сосуды: в двоицу окаянных человек — царя и патриарха». И вот уже пред нами «нечестивая троица: змия, зверя и лживого пророка, юже виде Иоанн Богослов». Змий — это диавол. Зверь — видимый антихрист — царь. Лживый пророк — это иерархия. «Цари нечестивые суть роги антихристовы; един от них (уже) есть, другой будет». Таким образом, пришествие антихриста растягивается в некоторый эсхатологический период истории.

Все это туманное богословие об антихристе нужно было, чтобы «раскачать» простых людей на дерзновенный уход из церкви не в другую благоустроенную церковь со священством, а в страшную трагическую пустоту. Инструкция вождей звучала так: «не подобает православным христианам ни благословения от никониан приимати, ни службы, ни крещения, ни молитвы. Ни в церкви с ними не молитися, ниже в дому. Еретических книг не читати, чтения и пения еретического не слушати». Аввакум, как заботливая нянька, берет за руки своих духовных детей, проводит их сквозь строй ежечасных будничных искушений и хочет дать конкретные советы на все случаи жизни. «Не водись с никонианами, они — враги Божии». Не принимай никонианина в дом свой. А о молитве в православном храме и речи быть не может: «суетно кадило и мерзко приношение». Если страх кого загонит в церковь, то он подлежит «очищению, яко прокаженный». «Лучше человеку не родитися, нежели тремя перстами знаменатися». Эта «щепоть — печать антихриста». В ней «тайна тайнам сокровенная: змий, зверь и лжепророк. Кто перекрестится тремя перстами, по неведению или в смех или страха ради, тот пусть кается, горько оплакивая свой грех».

Вот казуистика Авакумова. Если никониане «затащат тебя в церковь, то молитву Исусову воздыхая говори, а пения их не слушай». Старым иконам, написанным по правилам — можно поклоняться, только не во время никонианской службы. Если придется вынужденно прийти в церковь на исповедь к никонианскому священнику, «ты с ним в церкви той сказки рассказывай, как лисица у крестьянина кур крала: прости де батюшка, я не отогнал. И как собаки на волков лают; прости де, батюшка, я де в конуру собаки той не запер. Он сидя исповедует, а ты лег перед ним, да и ноги вверх подыми, да слюны пусти, так он и сам от тебя побежит: черная де номочь ударила». Если священник придет в дом со святой водой, «так ты в воротах яму выкопай, да в ней роженья натычь, так он набрушится тут, да и попадет. А ты охай около него бегая, будто ненароком. А если который яму ту перелезет и в дому твоем водою той намочит, ты после него вымети метлою. А св. иконы вымой чистой водой и ту воду снеси в реку и вылей. А ребятам вели по запечью от него спрятаться. А сам ходи тут, да вином его пой и говори ему: прости, бачко, нечист, недостоин к кресту. Он кропит, а ты рожу то в угол вороти или в мошну в те поры полезь, да деньги ему давай. А жена собаку из под лавки в те поры гоняй, да кричи на нее. Он ко кресту зовет, а она говори: бачко, недосуг, собаку выгоняю, тебя же заест… Да осердись на него, раба Христова: бачко, какой ты человек, не время мне! Да как-нибудь что собаку и отжените его».