Очерки русской смуты

Наконец, еще один случай – по моему глубокому убеждению невозможный. Я не приводил бы его, если бы не приходилось слышать не лишенный ехидства вопрос: А что же вы сделаете, если в случае войны народ русский и армия отложат расчеты с внутренним захватчиком и встанут единодушно против внешнего?

Повторяю, я не могу поверить, чтобы вооруженный русский народ не восстал против своих поработителей. Но если бы подобное случилось, мы, не меняя отнюдь своего отношения к советской власти, в этом случае, только в этом единственном, были бы бессильны вести прямую борьбу против нее. Для нас невозможно было бы морально ни при каких обстоятельствах и прямое участие в действиях той армии, которая ныне именуется Красной, доколе она не сбросит с себя власть коммунистов. Но и тогда наша активность, тем или другим путем, должна быть направлена не в пользу, а против внешних захватчиков.

Во всех этих случаях крайне важна подготовительная работа в двух направлениях: во-первых – установление твердых начал национального самосознания, дабы иметь возможность разобраться в призывах многочисленных «вождей» и «вождиков», растущих как грибы на почве русского безвременья. Чтобы невольно и бесславно не попасть в стан какого-нибудь эмигрантского Махно или в лагерь ландскнехтов, обманно прикрытый трехцветным русским флагом. И во-вторых – в качестве подготовительной меры необходим какой-то учет сил, какой-то план – хотя бы в общих чертах, – допускаемый отсутствием средств, таможенными рогатками, отношением стран рассеяния и крайне неопределенной международной обстановкой. Ибо если «весенние походы» в том понимании, какое им придавали псевдоактивисты, – миф, то вовсе не миф, а суровая реальность то обстоятельство, что, в случае войны, во всех воюющих странах русское рассеяние, способное носить оружие, окажется или под ружьем, или… в концентрационном лагере…

16

Мне уже не раз приходилось подымать вопрос о том положении, в котором очутится почти миллионная русская эмиграция и свыше десяти миллионов подневольных русских меньшинств, в частности два с лишним миллиона людей призывного возраста, когда начнется новая мировая война, которая застанет их во всех враждебных станах, со взаимно исключающими интересами, когда заговорят со всех сторон чужие покупатели пушечного мяса и свои продавцы русской крови.

Бесконечно трудным будет тогда положение русского рассеяния, бесконечно разнообразны и драматичны будут положения отдельных русских людей, попавших в стихийный переплет событий. Но всегда найдется выход, если в основу своих отношений к людям, событиям, правительствам, армиям, победам и поражениям мы приложим то мерило, которое заключается в двуединой формуле:

СВЕРЖЕНИЕ СОВЕТСКОЙ ВЛАСТИ И ЗАЩИТА РОССИИ.

Мы видели, что «двуединая формула» не является теоретическим измышлением и может указать дорогу национальному самосознанию, заблудившемуся в сложном лабиринте внутрироссийских тупиков. Но она служит и верным маяком – на путях международных.

Наш долг, кроме противобольшевистской борьбы и пропаганды, проповедывать идею Национальной России и защищать интересы России вообще. Всегда и везде, во всех странах рассеяния. Где существует свобода слова или благоприятные политические условия – явно, где их нет – прикровенно. В крайнем случае – молчать, но не славословить. Не наниматься и не продаваться.

Мне хотелось бы сказать – не продающимся, с ними говорить не о чем, a тем, которые, в добросовестном заблуждении, собираются в поход на Украину вместе с Гитлером: если Гитлер решил идти, то он, вероятно, обойдется и без вашей помощи. Зачем же давать моральное прикрытие предприятию, если, по вашему мнению, не захватному, то во всяком случае чрезвычайно подозрительному?

В сделках с совестью в таких вопросах двигателями служат большею частью властолюбие или корыстолюбие. Иногда, впрочем, отчаяние. Отчаяние – в судьбах России. При этом для оправдания своей противонациональной работы и связей чаще всего выдвигают объяснение:

– Это только для раскачки, а потом можно будет повернуть штыки…

Такого рода заявления сделали открыто два органа, претендующих на водительство русской эмиграции… Простите меня, но это уж слишком наивно. Наивно, войдя в деловые сношения с партнером, предупреждать, что вы его обманете, и наивно рассчитывать на его безусловное доверие. Не повернете вы ваших штыков, ибо, использовав вас в качестве агитаторов, переводчиков, тюремщиков, быть может, даже в качестве боевой силы, заключенной в клещи своих пулеметов, этот партнер в свое время обезвредит вас, обезоружит, если не сгноит в концентрационных лагерях. И прольете вы не «чекистскую», а просто русскую кровь – свою и своих – напрасно, не для освобождения России, а для вящего ее закабаления.