Очерки уголовного мира царской России

   Как-то в 1907 году в Петроградскую сыскную полицию обратился сенатор X. Начальник полиции В. Г. Филиппов отсутствовал, и я, в качестве помощника, заменяя его, принял сенатора.

   Ко мне вошел старик лет шестидесяти, весьма почтенного и благообразного вида и, сев в предложенное кресло, с опаской огляделся и негромким голосом заговорил:

   - Я обращаюсь к вам по весьма щекотливому и, разумеется, совершенно секретному делу. В моей семье произошло несчастье, "и, быть может, вы сможете если и не ликвидировать его совсем, то, по крайней мере, ослабить его печальные последствия.

   - Я к вашим услугам, ваше превосходительство.

   Сенатор, беспокойно взглянув на меня, продолжал:

   - Видите ли, у меня сбежала дочь, - и он сделал паузу.

   Затем: - Это бы еще куда ни шло! Мало ли бывает: молодость, романы, любовь и подобные бредни. Но несчастие в том, что выбор моей дочери пал черт знает на кого. Ну, будь там какой-нибудь корнет, гусар, адвокат, артист, наконец, готов примириться на длинноволосом студенте, а то, подумайте, - кучер!

   Грязный, неопрятный мужик, с дегтем, кислятиной и вшами!

   Какая муха ее укусила, - ума не приложу. Во всяком случае, ни воспитание, ею полученное, ни среда, ее окружающая, не могли привить подобного вкуса. Я просто теряюсь в догадках, что это: эротическое помешательство или желание опроститься по рецепту Толстого? Быть может, я выжил из ума, отстал от века, впал в детство, но решительно отказываюсь понимать поведение моей Наточки.

   Лошадиный Ромео умчал ее куда-то, и вот уже несколько дней, как об ней ни слуху ни духу. Я очень, очень прошу вас: помогите мне разыскать мою девочку. Но, ради Бога, никакой огласки, никакого скандала - это так важно и для ее чести, и для моей репутации.

   Я успокоил, как умел, старика, обещав немедленно приняться за поиски.

   Отыскать Тимофея Цыганова не представляло труда, так как имя его нам дал сенатор, а улицу, дом и квартиру - адресный стол. Я решил вызвать его в сыскную полицию и поговорить сначала по-хорошему.

   Ко мне в кабинет вошел здоровенный малый, краснощекий, с длинной черной бородой лопатой и волосами, обильно смазанными деревянным маслом и подстриженными в скобку.

   - Здравствуй, Тимофей!

   - Здравия желаю, г. начальник!

   - Послушай, братец, что ты там затеял?

   - Это вы насчет чего же изволите?

   - Полно, Тимофей, притворяться! Сам знаешь, что насчет сенаторской дочки говорю.

   - Ах, эвона про что!

   - Ну, так как же?

   - Так что? Счастье мое, линия, стало быть, такая подошла!

   - Счастье-то счастьем! Но подумай, что же ты делать с нею станешь? Разве она тебе пара?

   - Известно: делать буду то, что обыкновенно делают. А пара она мне али нет, - это уж дело мое.

   - Что же ты воображаешь, что сенатор на это и согласится?

   - А, пущай их не соглашаются! Нам это безразлично!

   - Как безразлично? Прикажет, - и разъединят вас.

   - Ну, уж этому не бывать! Где это видано, чтобы мужа с женой, без их воли, разъединяли? Такого и закону нет.

   - Да вы разве женаты?

   - Как же-с! Поженившись законным браком.

   - Кто же вас венчал?

   - Известное дело, - поп, кому же другому?

   - Какого же прихода?

   - А вот память отшибло - не помню! - сказал с иронией Тимофей.

   - Полно вздор городить! В какой церкви венчались?

   - Не желаем говорить, - да и все тут! Хотите, узнавайте сами.

   Делать с ним было нечего, и, отпустив его, я приказал агентам проверить во всех церквах брачные записи по метрическим книгам.

   На что ушло дня три.

   В конце этого срока заехал ко мне опять сенатор X., - справиться о ходе дела. Я передал ему мой разговор с Тимофеем, и старик, узнав о вновь приобретенном "бофисе", схватился лишь за голову и упал в кресло. Несколько отдышавшись и обдумав положение, он с грустью сказал:

   - Ну, раз дело дошло до свадьбы, то тут не поможешь. Одно осталось, это пообтесать как-нибудь этого болвана да пристроить куда-нибудь в глухую провинцию на службу. Другого выхода у меня нет. Будьте добры, забудьте всю эту грустную историю и прекратите производство по этому делу.

   Между тем из ревизии церковных книг выяснилось, что Тимофей Цыганов и девица X. такого-то числа были повенчаны настоятелем церкви Литовского тюремного замка отцом Владимиром Воздвиженским, причем запись эта в книге была вычеркнута и сбоку на полях имелась приписка отца Владимира: "Записано по ошибке".

   Надо думать, что отец Владимир пронюхал за эти дни о поднятой тревоге и, узнав, что повенчанная им девица - дочь сенатора, струсил и вычеркнул запись. Будучи опрошенным, он заявил, что действительно собирался свершить обряд венчания и заранее заготовил запись в книгу, но, ввиду недоставления молодыми нужных документов, - венчать отказался и запись вычеркнул.