Очищение местью

Дым поднимался к распахнутой форточке. Морозный воздух с улицы хоть немного, но освежал голову следователя Синицына. Из-за маньяка он уже месяц выкуривал по две пачки в день, хотя Регина морщилась, гладила растущий живот и отходила подальше. Синицын очень любил жену, но бросить вредную привычку сейчас не мог. В остальном он исполнял любые требования супруги. Даже роддом выбрали частный, потому что она настаивала. Теперь остаётся главное — роды. Ну почему этот псих объявился сейчас, когда Регина ждала ребенка? Синицын прикусил губу.

Начальник орал по утрам: «Чё, вы рукожопые? Или тупые? У нас труп, и ни одной версии». Андрей только повторял, что работают, ищут да проверяют. Однако мысль о собственной беспомощности появлялась всё чаще.

Достал вторую сигарету. Громкий стук в дверь, и в кабинете появился сержант Митя. Когда он приближался к Андрею, курить хотелось ещё сильнее. Раньше Синицын никогда не комплексовал из-за роста, но здесь стало обидно. Новенький, ростом на голову выше Синицына, всегда неловко изгибал шею, прижимая подбородок, отчего его лицо становилось круглым, как блин. Но росту не убавлялось, хотя Митя и старался, словно чувствуя неодобрение начальника. Ещё и фамилия у него — Орлов. Красивая и солидная, не то что Синицын… Андрей раздражённо затушил сигарету и сел за стол.

— Товарищ капитан, мы обзвонили психбольницы и ПНИ города и области. Никто не сбегал. На учёте стоят только спокойные, ну, это по их словам. А что там…

— Понятно, Орлов, понятно. Свободен.

Андрей сжал виски и зажмурился. Перед глазами вспыхивали разноцветные пятна. Они копошились, будто живые, переливались и умирали. Потом осталась тьма, но подсказки там не стоило искать. Он достал из ящика дело, но от фотографий с места преступления передёрнуло. Много крови даже для следователя с пятнадцатилетним стажем. Синицын сглотнул горький комок.

Спустя пару часов после трупа нашли младенца. Мальчик лежал в кульке из одеял на пороге роддома. Вполне здоровый, только голоден. ДНК-анализ подтвердил, что это сын погибшей. Но кто его принёс? Свидетелей не было. Камер скрытого наблюдения поблизости не оказалось. Синицын углубился в показания родственников. К вечеру оперативники угрозыска, задействованные в этом расследовании, собрались на совещание.

— Что нашли? — спросил Андрей.

— Погибшая числилась в частной женской консультации. Судя по показаниям подруг, с отцом ребёнка не общалась, — затараторил Орлов, подавился и закашлялся, отчего на его длинной шее резко задёргался кадык.

Андрей засопел.

— Проверяли переписку в интернете?

Синицын уже догадывался, каким будет ответ.

— Да, но и это ничего не дало, — доложила лейтенант Петрова.

Она устало обвела сослуживцев карими глазами: опера хмуро глядели на бумаги.

— Значит, глухарь? — робко сказал Орлов и тут же прижал подбородок к шее.

Андрей строго посмотрел на него, постукивая карандашом по столу.

— На сегодня хватит. Завтра ещё раз проанализируем допросы медперсонала. А глухарь или нет, говорить рано.

* * *

— Если кто и знает, кто ты такая, то это Хакутаку! — Кицунэ довольная своим предположением подняла указательный палец.

— Где его найти? — оживилась незнакомка.

— Под деревом, — сказала Юки и пожала плечами.

— Но тут их полно, — удивилась новенькая.

— Не обращай на Юки внимание. Пошли. — Подмигнула лиса.

Втроём они покинули поляну. Кицунэ трещала без умолку о том, что её сердце подсказывало, какой сегодня будет невероятный день. Юки закатывала глаза и то и дело поправляла зацеплявшиеся за сучья волосы, в отместку замораживая коварные деревья.

Когда кончился жидкий пролесок, они оказались перед холмом. На вершине росло раскидистое дерево с розовой кроной. Сакура. Новенькая прищурилась: у корней виднелась не то скала, не то несколько наваленных мешков. Но она не решилась уточнять. Трое пошли по склону наверх.

Солнце ласково грело, а густая трава щекотала голые ступни. Новенькая думала, что в мире волшебных существ должно быть как-то иначе — синева неба и белизна облаков выглядят слишком обычно. Но почему она решила, что это обычно? Сдавила ладонями виски, пытаясь вспомнить, откуда появилась здесь. Бесполезно.

— Когда мы дойдём, только не смейся над ним, — шептала лисица. — Он очень трепетно относится к своей внешности. Так что сохраняй серьезную мину.

Новенькая кивнула. Тут же Кицунэ закричала:

— Хакутаку, здравствуй!

И лисица замахала руками и хвостами. Груда у дерева, вздрогнув, запыхтела. Оказалось, что это не скала, как сначала показалось, а девятиглазый буйвол с шестью рогами.

— Приветствую тебя, мудрый Хакутаку! — Юки сдержанно поклонилась.

— О, здравствуйте! Давненько ко мне никто заходил, — старчески проскрипел голос буйвола.

Новенькая, вспоминая слова Кицунэ про серьезное лицо, едва сдерживалась. Отчего-то хотелось смеяться. Безудержно. Наперекор предостережению.

— А это кто?

Широкая морда моргала девятью очами несинхронно, отчего казалось ещё причудливее.

— Мы за этим и пришли, — пояснила Кицунэ, опустив глаза.

Хитрюга явно наслаждалась затруднительным положением новенькой, сдерживающей смех.

Хакутаку помотал головой.